Семь незнакомых слов
Шрифт:
— Прощаю, — кивнула она и обернулась к бабушке. — Ну, вот и помирились!
— А ты не хочешь извиниться? — спросила та.
— А мне не за что.
— Правда, всё нормально, — пробормотал я.
В прихожей Клавдия-младшая, к моему удивлению, тоже надела пальто и обмоталась красным шарфом.
— Мы погуляем с Алфавитом полчасика, — сказала она бабушке. — Не волнуйся, всё хорошо.
Но эта была лишь уловка для отвода глаз. На улице мы, не сговариваясь, двинулись к Садовому кольцу. Начало темнеть. Клава демонстративно посмотрела на часы и поздравила меня с немыслимым рекордом: три часа пятьдесят минут. Обычно её молодым людям удаётся продержаться
Метров сто прошли молча. Внезапно дорогу залило оранжевым светом — зажглись уличные фонари. Я спросил Клавдию: зачем она идёт со мной?
— Чтобы разойтись в разные стороны.
Дойдя до Садового кольца, так и поступили. Напоследок швырнули по камню в будущее друг друга.
— Сочувствую вашей жене, — пригвоздила меня Клавдия. — Если, конечно, она у вас когда-нибудь будет. Бедняжка!
— Бедные ваши десять мужей, — парировал я. — Мужики, вы попали!..
Далее она свернула направо и направилась в дорогущий Смоленский пассаж — исправлять сильно испорченное мной настроение покупкой какой-нибудь симпатичной вещички. Со схожей целью я устремился налево — к Новому Арбату в Дом книги.
По Садовому кольцу медленно плыл плотный поток машин. Город погружался в сырой и тусклый ноябрьский вечер. Парень-кремень: я ни разу не обернулся.
2.13. В роли гения
Мир слов подобен деревне. Говорящему здесь почти все давно знакомы — если не лично, то по внешнему виду. Пришельцы из ближних и дальних селений могут вызывать любопытство и желание подружиться, либо наоборот — недоверие и раздражение. По отношению к словам говорящий — всегда провинциал. Ещё точней назвать его провинциальным аристократом, живущим в собственном поместье: он распоряжается своими поданными и имеет дело только с теми, с кем хочет.
На московских улицах и в коридорах общежития я ощущал себя провинциалом, а при погружении в лингвистические книжки — аристократом, пытающимся найти в языке удивительное. Многое лежало на поверхности и оставалось невидимым, пока не присмотришься.
Первое, что замечалось: имена существительные. Казалось бы, несколько слов должны означать больше, чем одно. На деле же ровно наоборот: из слова «дом», как из мешка, можно вытащить и избу, и дворец, и типовую многоэтажку, и небоскрёб — все дома мира. И те, что есть, и те, что были, и те, что ещё только построят. Словосочетания «новый дом», «недостроенный дом» или «дом из красного кирпича» резко сокращают список возможных строений, а «мой родной дом» сводит его к единственному зданию.
С другой стороны, обобщённое понятие не применимо в разговоре — существительное не втиснешь в предложение, пока не уменьшишь его до конкретного значения.
Начало, где сходятся две эти крайности, лежит в мире младенца, постигающего язык снизу. Каждое слово для него соответствует всего одному предмету: «соска» — это только его соска, «кроватка» — только его кроватка. Не без удивления он узнаёт, что все эти разноцветные непохожие друг на друга штуки, которыми он забавляется, объединены словом «игрушки», и не без возмущения слышит, как друзья-карапузы смеют звать незнакомых тёток словом «мама».
Отсюда можно было бы сделать вывод, что язык начинается с конкретных значений, которые затем приходят к обобщению, если бы не одно обязательное обстоятельство: овладение речью возможно только в готовой языковой среде — в окружении грамматически обустроенной лексики, и без выполнения этого условия учиться просто нечему.
Ещё меня удивляли местоимения — и все вообще, и личные в особенности. Я никак не мог понять, откуда они взялись. Любой язык может успешно обходиться и без «я, ты, он/она/мы/вы/они». В некоторых языках и сейчас существует обращение в третьем лице как особая форма вежливости: «Не желает ли месье?» Придумать имя существительное — само по себе гениальное изобретение. Создание его заменителей — уже следующий технологический шаг, не менее гениальный.
Неделю я упражнялся в удивлении языку. Потом пошёл не первый снег. На этот раз он не растаял, а, значит, наступила зима — московская, переменчивая, долгая. Вслед за снегом пришёл декабрь. Впереди замаячил Новый Год: однажды по дороге из института я увидел над проезжей частью рекламную растяжку — она зазывала на ярмарку новогодних подарков — подумал, что в этот раз пить шампанское под бой курантов, видимо, придётся в весёлой компании самого себя, и во мне снова ожил одинокий пират, вглядывающийся в даль моря в надежде увидеть парус.
Через день парус мелькнул на горизонте, но тут же скрылся из глаз: пришла первая хао-открытка. Парадная сторона представляла один из видов Софии, на обратной давалось краткое описание Болгарии:
«Здесь полно Севдалинов, — сообщал Севдалин. — Очень странная страна».
Ниже приписка от Растяпы:
«Севскому не по себе. Пора сматываться».
Большое достижение: перечитывая эти две надписи, я не чувствовал себя несчастным. Открытка подействовала иначе: мне тоже захотелось кому-нибудь написать.
«Дорогая сообщница, — вывел я на клетчатом тетрадном листе, — я кое-что понял. Вы — чудесный человек (см. список «Три девушки»). Отсюда логически следует, что…»
На этом первое письмо обрывалось. Наутро, не прибегая к услугам почты, я отправился доставлять его по адресу. Странноватое предприятие — по образу действий оно сильно отдавало подростковыми временами. Одновременно я ощущал себя разведчиком, которому предстоит сделать закладку в тайник для передачи ценной информации, и он жутко опасается провала. О том, что будет, если в подъезде я случайно столкнусь с любой из Клавдий, не хотелось даже думать.
Операция прошла успешно. Холл подъезда старенькой, довоенной «сталинки» в этот утренний час, когда все нормальные люди разошлись по работам и учёбам, был пустынен. Возникла лишь сложность интеллектуального характера. Стоя у ряда почтовых ящиков, я запоздало сообразил, что на две квартиры Вагантовых, пусть они и объединены в одну, полагается два ящика. В какой из них опускать письмо: с номером 82 или с номером 83? Логично предположить: если дверь № 82 для жильцов — нерабочая, то и ящик они используют № 83. Но так только в теории. В жизни может быть, как угодно. Например, ящик № 82 им просто роднее, потому что через него они получали почту ещё до приобретения второй квартиры. Уповая, что проверке подвергаются оба ящика, я сделал выбор в пользу ящика № 83.