Семья Берг
Шрифт:
17. Будущий поэт Алеша Гинзбург
Племянник Алеша — полноватый мальчик с курчавыми светло-каштановыми волосами, во многом похожий на мать, но смешливый, как отец, — почти мгновенно привязался к Павлу с всей неизбывной детской энергией. Он звал его просто по имени, без обычного прибавления «дядя». Прасковья Васильевна назидательно поправляла его:
— К взрослым надо обращаться «дядя» или «тетя».
А Алеша все равно звал дядю Павликом, как папа. Бабушка была при Алеше и в качестве гувернантки, постоянно учила его хорошим
— Не шаркай ногами, ходи неслышно.
— Ешь правой рукой, закрывай рот, когда жуешь.
— Сиди за столом прямо, не болтай ногами.
— Не грызи ногти.
Алеша не возражал, но делал по-своему, ему хотелось независимости.
Дети росли под влиянием недавних бурных военных событий, играли во дворах в войну «красных» и «белых», в легендарного героя Чапаева. Алеша спрашивал Павла:
— А ты на тачанке ездил?
— Ездил, много ездил.
— И из пулемета стрелял?
— Стрелял.
— И в белых врагов попадал?
— Попадал.
— Они погибали?
— Конечно, погибали.
— Храбрый ты, раз убивал белых.
В следующий раз он начинал так:
— Паша, ты на коне с саблей скакал?
— Скакал, даже очень много раз скакал.
— У тебя был свой конь?
— Был, замечательный конь был, по кличке Веселый.
— Почему «Веселый»?
— Потому что он никогда на месте не стоял, все хотел скакать, а если я его останавливал, то он весело перебирал ногами на месте.
— А сабля у тебя есть?
— Есть сабля, она зовется «шашка» и она особая — подарок от Буденного.
— От самого Буденного? Можешь показать мне эту саблю — шашку?
— Хорошо, я принесу.
В следующий раз Павел привез мальчику свою именную шашку, а заодно и свое седло. Для Алеши это был праздник, он уселся на седло, держал шашку, но только в ножнах: достать ее оттуда ему было трудно, да и не разрешили — слишком тяжелая и острая.
Во дворе Алеша хвастался другим ребятам, что папин брат Павел — герой войны, кавалерист, на тачанке ездил и из пулемета стрелял, у него есть сабля под названием «шашка» от самого Буденного и орден за храбрость.
И вот теперь, когда Павел приезжал к брату и шел от трамвая мимо церкви, сбегались со всех сторон мальчишки и почтительно его окружали, засыпая вопросами про войну. Алеша при этом шествовал впереди всех и, очевидно, тоже чувствовал себя героем.
Павлу было уже за тридцать, ему не приходилось заниматься детьми, и он впервые открывал для себя ощущения, похожие на чувство отцовства. Он любил дарить Алеше игрушки, но их производили и продавали очень мало, у детей был очень скудный выбор. На Инвалидном рынке, на Лениградском шоссе, он находил для племянника деревянные модели автомобилей и тракторов, а однажды принес целый детский столярный набор — пилу, рубанок, молоток. Вместе с Алешей они увлеченно мастерили пулемет «Максим» со щитом, оба порезались, строгая, но это только усилило их азарт. И потом по всей комнате были рассыпаны щепки, которые с неудовольствием выметала бабушка.
Августа и Семен наблюдали, как Павел возится с племянником, Августа говорила:
— Ты
Дядя с племянником вместе клеили воздушного змея из тонких дранок и промасленной бумаги, а потом запускали его во дворе к восторгу детворы. Водил он Алешу и в зоопарк, показывал ему разных зверей и сам с удивлением и удовольствием впервые видел многих из них. Во время катания на детском аттракционе — верхом на пони — Алеша делал круги и воображал себя кавалеристом:
— Паша, смотри, я скачу в атаку, как ты, — и размахивал рукой, как будто держал шашку.
Как многие маленькие дети, Алеша плохо выговаривал букву «р», она звучала у него как раскатистое «рр-лл». Это расстраивало родителей, Семен говорил, разводя руками:
— Что поделаешь — еврейское происхождение. Вот именно. Ведь и Ленин тоже картавил.
Августа хотела искать для сына специалиста по исправлению речи. Павел предложил свою помощь, сказал, что сам попробует вылечить племянника.
Лечение заключалось в том, что Павел говорил Алеше скороговорки на букву «р» и просил повторять:
— Говори быстро-быстро: КаРл у КлаРы укРал КоРаллы, КаРл у КлаРы укРал коРаллы…
Только из громадного уважения к своему дяде-герою Алеша старательно лепетал:
— Калрр у Крлалры уклралр колралры.
— Еще, еще, знаешь — очень-очень старайся.
Постепенно у Алеши стало получаться почти совсем правильно. Без единого раскатистого «р» он произносил скороговорку:
Ехал Грека через реку, Видит Грека в реке рака; Сунул Грека руку в реку, Рак за руку Греку — цап.И оба хохотали так заразительно, что бабушка неодобрительно заглядывала в комнату.
Потом Алеша выучил за Павлом еще одну скороговорку:
На горе Арарате Круторогие бараны Коров брыкали.Родители были поражены и счастливы, Августа восхищалась:
— Оказывается, ты мастер! У нас ничего не получалось, а тебя он послушался — и заговорил правильно.
— Вот именно, — смеялся Семен, — тебе надо лечить всех картавых евреев.
В награду за успехи Павел повел племянника в кино — смотреть фильм Чарли Чаплина. Оба хохотали до упаду. Павел не успевал вытирать слезы от смеха, а Алеша от хохота все время просился в туалет. Они бегом бежали в уборную, оттуда бегом возвращались на свои места, и опять заливались смехом.
Водил его Павел и в цирк на выступление труппы знаменитого фокусника-иллюзиониста Эмиля Кио. Настоящая его фамилия была Гиршфельд-Ренард, а псевдоним «Кио» он взял случайно — на вывеске «КИНО» выпала буква «Н» и эта идея ему понравилась. Кио выступал в халате и чалме восточного мудреца и показывал такие фантастические фокусы, что не только дети, но и взрослые немели от удивления.