Серая маска
Шрифт:
В саду было очень темно. Высокая кирпичная стена заслоняла свет последнего на Торн-лейн тусклого фонаря, который должен был освещать улицу и аллею, выходящую на нее.
Чарлз уверенно, как при свете дня, зашагал по выложенной плитками тропинке, хотя сейчас его вела только память. Вот терн – он вырос восемь лет назад из косточки, заброшенной через высокий старый забор. Дальше шли кусты лаванды, в темноте они нежно прогнулись под его рукой. Сад был впечатляющих размеров, а ведь был еще больше до того, как дед построил бальный зал на месте цветочной террасы.
Чарлз прошел вдоль длинных темных окон, разделенных чуть
Он нахмурился и, тряхнув головой, остановился. Что ему теперь тот июньский вечер? Где найти убежище от воспоминаний? Но коль прошлое высылает к нему призраки, нужно взглянуть им в лицо и приказать убраться восвояси. Он живо представил себе тот июньский вечер. Шли последние часы его помолвки с Маргарет – он видел ее и себя, видел ее отца, довольного и гордого. Маргарет была в чем-то белом и серебряном, она сияла, она была прекрасна как никогда. Он мог бы поклясться, что светоч радости где-то внутри нее – он излучает сияние и красоту. И поскольку через неделю у них должна состояться свадьба, он знал, что за огонь пылает в этом светоче радости. А на следующий день она вернула ему кольцо.
Чарлз уставился на темные окна. Ну и дурак же он был! Мерой его дурости была мера его неверия. Он не верил словам, написанным рукой Маргарет, не верил, когда ему не дали с ней поговорить по телефону; не верил, когда ворвался к ним в дом и ему было сказано, что она уехала из города; не верил, даже когда прочел в газете скупое сообщение, что «свадьба мистера Чарлза Морея и мисс Маргарет Лангтон не состоится».
Примирился ли он с фактами? Быть отвергнутым – не очень-то приятная штука. Чарлз Морей уехал из Англии, переполненный яростью и горечью унижения. Ему никогда в жизни не приходилось думать о деньгах – если он хотел уехать, то уезжал. Отец не возражал. Сначала были Индия и Тибет; потом Китай – таинственный, трудный, опасный Китай, известный немногим европейцам. В Пекине он столкнулся с Юстином Парром, и Парр разжег в нем энтузиазм – захотелось пройтись по неизведанным тропам Южной Африки.
Некоторое время он все же колебался, но неожиданно умер отец, и, поскольку теперь ему не к кому было возвращаться, он пустился вместе с Парром в приключения. Его влекла тайная надежда, безотчетный соблазн забыть Маргарет.
Чарлз пристально вгляделся в эти призраки, и они бесследно исчезли. Он поздравил себя с тем, что решился взглянуть им в лицо, и, довольный собой, дошел до конца мощеной тропинки и нащупал ручку двери, ведущей из сада в дом.
Довольство сменилось злостью. Эта дверь тоже оказалась открыта. Он всерьез стал подумывать о том, чтобы ознаменовать свое возвращение увольнением Латтери. Чарлз вступил в галерею – она была длиной в несколько футов и заканчивалась вращающейся дверью в холл. Там горел свет – не люстра, заливающая светом весь холл, а маленький, затененный светильник в углу.
Было что-то очень унылое в пустоте большого дома. Чарлз посмотрел на светильник и задался вопросом: а действительно ли дом пуст? Он должен был чувствовать его пустоту, но не чувствовал. Он должен был чувствовать хотя бы уныние. Вместо этого его охватило возбуждение – то ли
В конце коридора друг на друга смотрели две двери. Ту, что справа, не было видно в темноте, но из-под левой двери просвечивала тонкая полоска света.
Чарлз посмотрел на эту полоску и сказал себе, что в комнате находится миссис Латтери. Тем не менее он очень осторожно подошел, остановился возле двери и прислушался: разговаривали двое мужчин – один спрашивал, другой отвечал.
Он бесшумно попятился, пока не уперся спиной в противоположную дверь, нащупал сзади ручку, повернул ее, вошел в темную комнату и закрыл за собой дверь.
Это была мамина спальня. А комната напротив служила ей гостиной, и между ними поперек коридора стоял громадный шкаф – восхитительное место для детских игр. Он помнил, что раньше здесь висели мамины платья – шелковые, пахнущие лавандой, они шуршали, когда он трогал их рукой. Ему было десять лет, когда она умерла, и платья из шкафа исчезли.
Чарлз тихонько открыл дверь шкафа. Семь футов черной пустоты дохнули затхлым, холодным воздухом – хваленое проветривание миссис Латтери не простиралось так далеко. Он двигался в темноте, пока пальцы не коснулись панели на противоположной стороне шкафа. В давние времена здесь тоже была дверь, но ее забили, чтобы оставить больше места платьям миссис Морей. Сняли ручку, заткнули замочную скважину.
Чарлз тогда очень горевал, что не стало этого глазка – участника его игр. Он вспомнил, какое возбуждение охватило его, когда обнаружилась другая дырочка. В четырех футах от пола, на самом краю панели оказалась дырка, замазанная клеем, смешанным с опилками. Долго и терпеливо девятилетний мальчик расковыривал замазку, пока не вытащил ее как пробку. Память об этой дырке и привела его сейчас в недра шкафа. Незапертые ворота, открытая дверь, мужские голоса – все это требовало объяснений.
Он опустился на колени, нащупал дырку и осторожно выдернул затычку.
Глава 2
Чарлз Морей глянул в дырку в стенной панели – то, что он увидел, крайне его удивило. Половина комнаты была освещена, другая половина скрыта в тени. На столе розового дерева, где лежал альбом с мамиными фотографиями, горела лампа с наклоненным абажуром. Она стояла прямо на толстенном альбоме, и зеленый шелковый абажур был наклонен так, чтобы свет падал на дверь.
Чарлз невольно отпрянул; потом сообразил, что свет падает левее его панели и направлен на дверь, под которой он и увидел полоску света.
За столом сидели двое мужчин. Один – спиной к Чарлзу, так, что он видел только его черное пальто и фетровую шляпу. Другой, сидящий лицом к Чарлзу, был в тени. Заинтригованный, Чарлз всматривался в этого другого, но видел только часть белой рубашки в обрамлении, похоже, расстегнутого черного плаща. Над рубашкой светлела размытая клякса – бесформенная, не имеющая черт лица. Голова у человека, конечно же, была, но Чарлзу казалось, что на ней нет лица. Хоть он и был в глубокой тени, но должна же быть видна линия надо лбом, где начинаются волосы, и очертания подбородка!