Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
— В эту шкатулку можно поместить всю королевскую казну, и еще останется достаточно свободного места, — подтвердил его предположение незнакомец.
Эльбикар слышал о таких, хотя сам никогда не видел.
— Но открыть ее смогу только я.
Это было откровенное предостережение. Впрочем, оно не смутило Эльбикара. Достаточно будет подвесить дерзкого гостя рядом с первым куском мяса, и очень скоро он сам будет умолять о том, чтобы его выслушали. Но это подождет. Сначала Эльбикару хотелось услышать вопросы незнакомца и ответы на них подонка, убившего Ястера. Должно быть, речь шла о чем-то важном, раз это стоило тысячу золотых. Интересно…
— Ты пришел вовремя, — сказал Эльбикар, продолжив спуск в подвал. — Этот ублюдок долго не протянет. Еще немного, и он отправится на встречу со Стражем.
— Говорить-то он, хотя бы, может? — забеспокоился незнакомец.
— Все больше несет какую-то чушь, кричит и ругается непонятными словами.
Спустившись с последней ступени, они оказались в коротком коридоре с тремя дверьми по сторонам. Эльбикар направился прямо, распахнул дверь и пропустил вперед незнакомца, который оказался в… импровизированной пыточной камере. Здесь не было того обилия и разнообразия причинявших боль инструментов и станков, какими могли похвастаться застенки городской тюрьмы или подземелье Прайи. Но так же, как и там, здесь до омерзения воняло потом, испражнениями, страданиями и страхом. У стены стоял массивный стол, на котором лежали обычные на вид инструменты: клещи, гвозди, зубило, пила, небольшие тисочки, куски веревки, колья, иглы… Рядом с зарешеченным окном стояла жаровня, на углях которой лежала медленно раскалявшаяся до красна кочерга. Ее не спеша поворачивал из стороны в сторону бритый налысо мужчина. А посреди помещения, подвешенный за руки на цепи, висел человек. Его голова свисала на обнаженную грудь, покрытую цепочкой ожогов, синяков, ссадин, порезов. Распухшее лицо тоже было основательно изуродовано. Пальцы ног мелко дрожали, а значит, истязаемый был еще жив, хоть и находился без сознания.
— Сам справишься или помочь? — усмехнулся Эльбикар, заметив, как напрягся незнакомец, разглядывая жертву пыток.
— Позволь сначала расплатиться, — пробормотал тот и достал из кармана резную лакированную шкатулку.
Точно, работа Эденора: Эльбикар сразу же узнал его руку и стиль. Шкатулка была совсем крошечной и, как ни крути, не верилось, что в ней могут храниться сотни небольших золотых кругляшков.
Осмотревшись, незнакомец поставил шкатулку на стол, сдвинув в сторону пыточные инструменты, провел пальцами по выпуклым узорам на крышке, и она тут же подпрыгнула и открылась, обнажив свое черное нутро.
Сам незнакомец сделал шаг назад, пропустив к столу Эльбикара и его помощника. Оба удивленно уставились на… пустую шкатулку.
В тот же миг помещение наполнил мелодичный перезвон колокольчиков. Забавно, но не более того.
— А где деньги? — спросил начавший хмуриться Эльбикар, которого вдруг посетило чувство, что его только что попытались надуть. Но вдруг пыточная камера поплыла перед глазами, ноги стали ватными… Он краем глаза заметил, как на пол упал его помощник и успел сказать: «Су…», прежде чем окончательно потерял сознание и рухнул рядом со вторым палачом.
Незнакомец проводил обоих невозмутимым взглядом, потом небрежно сдвинул ногой в сторону тело Эльбикара, приблизился к столу и закрыл крышку шкатулки. Когда в помещении воцарилась тишина, он вытащил из ушей затычки, вставленные тайком в тот момент, когда палачи удовлетворяли свое любопытство, пялясь на пустую шкатулку, и вернул работу Эденора в карман штанов. После чего, не мешкая, подошел к окну и тихо свистнул.
Появился тот самый старьевщик, которого незнакомец обогнал на перекрестке. Не дожидаясь приглашения, он достал из сумки небольшую баночку, сорвал крышку, зачерпнул немного вязкой массы и аккуратно нанес ее на прутья оконной решетки. Жир, не причинивший пальцам старьевщика никакого вреда, быстро, с шипением стал разъедать железо.
В это время незнакомец опустил тело пленника Эльбикра на пол, срезал с рук веревку ножом, взятым со стола, и подтащил бесчувственное тело к окну.
Когда едкая субстанция обглодала прутья решетки, старьевщик силой рванул ее на себя, освободив оконный проем. Оглядевшись по сторонам — не услышал ли кто? — он осторожно приставил решетку к стене, взял со своей тележки старый рваный плащ и накинул его на торчавшие из кладки огрызки прутьев.
Незнакомец поднатужился, взвалил на плечо тело пленника, поднял к окну, где его тут же принял старьевщик. Несмотря на свой небольшой рост, он подхватил пленника, словно пушинку, вытащил наружу и положил в тележку, основательно присыпав старым тряпьем. После чего помог своему товарищу выбраться из подвала.
Тележка стояла в тесном переулке — вонючем и грязном. К счастью, им пользовались редко, поэтому свидетелей похищения пленника не было. Незнакомец вытащил из оконного проема плащ, накинул его на плечи и натянул на лицо капюшон. После чего оба подельника впряглись в тележку и неторопливо покатили ее обратно к Грязным воротам…
Содержимое тележки старьевщика было доставлено в Нижний Асхонел на улицу Ветеранов к черному входу в дом лавочника Феденора. Пока хозяин лавки и скрывающийся под плащом опрятный господин несли тело пленника Эльбикара в спальню на втором этаже, плечистый старьевщик набивал рваным тряпьем пустую бочку, стоявшую возле входа. Опустевшую тележку он перевернул и приставил к стене дома. После чего присоединился к своим товарищам.
Раненого положили на кровать, и тут же опрятный господин попросил Феденора подогреть воды. А сам склонился над деревянным ящиком, в каких ремесленники держат обычно свои инструменты, и начал выкладывать на стол различные предметы: небольшие глубокие чашечки, пузырьки с подозрительным содержимым, обычную на вид кисть, какой было бы удобно красить оконные рамы.
— Как он? — спросил появившийся старьевщик, который, едва войдя в комнату, стянул с себя опостылевшую рванину, а вместо нее надел чистые рубаху и штаны, подпоясавшись старой веревкой.
— Опасных ран и переломов нет, но он очень плох, — ответил его старший товарищ, принявшийся ссыпать в одну из чашек содержимое разных пузырьков, отмеряя порции на глаз. — Боюсь, не успею его вытащить.
— Туда ему и дорога, — проворчал «старьевщик». — Душегубам самое место в Центале.
— Не хотелось бы, чтобы он умер прежде, чем ответит на наши вопросы, — резонно заметил его собеседник, переходя к следующему составу.
Вернулся Феденор, принесший небольшой котелок, полный горячей воды.
— Винеар, если я еще понадоблюсь, ищите меня в лавке, — сказал он, обращаясь к солидному господину, и снова исчез.
— Не стой столбом, Арсиги, помогай, а то мы его точно потеряем!
— Ирт-лях! Ты подпускаешь меня к своим склянкам? — удивился «старьевщик» и фыркнул: — Какая честь!
Тем не менее, он приблизился к столу и спросил:
— Что я должен делать?
— Возьми пестик и перетри содержимое этой чашки, — ответил Винеар и тут же поспешно добавил: — Только не раздави посуду!