Сердце Кровавого Ангела. Дилогия
Шрифт:
Ладони Красса, вставшего за моей спиной, скользили по телу, лаская бедра, живот, до боли стискивали грудь.
— Мне проще убить тебя самому, чем позволить кому-то касаться твоего тела, — раздался глухой голос за спиной. — И ты не представляешь, как я был близок к этому сегодня. Никогда не смей смотреть на кого-то так, как ты смотрела на него! Ты поняла меня?!
— Да, — выдохнула, чувствуя, как внутри все тревожно сжимается. Неужели я как-то по-особенному смотрела на Адена Лареса? Да нет, глупости! В Крассе говорит лишь ревность собственника.
— Только я имею право владеть твоим телом. Делать с ним все, что пожелаю. И так будет всегда, — послышался опаляющий шепот уже над ухом. Красс неуловимо переместился и теперь стоял
Он снова двинулся к полкам, и у меня перехватило дыхание от ужаса, когда я увидела, что достал оттуда. Искусственный фаллос, превышающий по размерам даже его собственное далеко не маленькое достоинство. С совершенно непроницаемым лицом Красс вернулся ко мне, и только тут я заметила еще одну перекладину — движущуюся. Она была приспособлена так, чтобы на нее можно надеть насадку прямо напротив моих бедер. Осознав, что со мной собираются сделать, я дернулась.
— Господин, пожалуйста, не надо!
Он поморщился, но тут же жестко сказал:
— Еще одно слово протеста — и для тебя и правда все закончится. Ты должна понести наказание! От того, как ты его выдержишь, зависит твоя дальнейшая судьба. Мне не нужна непокорная женщина.
Сглотнув подступивший к горлу ком, я больше не осмеливалась протестовать. Даже не смотрела туда, где сейчас возился Красс, нанизывая на перекладину насадку с чудовищным фаллосом. Утешало одно — по крайней мере, он нанес на него смазку, иначе бы это приспособление причинило бы еще большую боль.
Когда пальцы Красса, изрядно похолодевшие, что лучше всего свидетельствовало о его недовольстве, коснулись моих внутренних складок, я поневоле содрогнулась. Инстинктивно попыталась сдвинуть бедра, но веревки надежно удерживали ноги в разведенном положении. А мое женское естество было открыто и беззащитно перед тем, что устремлялось к нему снизу. Красс начал поднимать перекладину, и в меня ткнулось твердая и широкая головка искусственного члена. Когда это постепенно стали в меня проталкивать, пришлось до боли закусить нижнюю губу, чтобы подавить крик — настолько было больно. Слезы снова брызнули из глаз, но я изо всех сил сдерживала даже стоны, понимая, что этим подпишу себе приговор. Введя фаллос в меня почти до середины, Красс остановился. Обошел меня и мрачно ухмыльнулся, глядя на прокушенную губу. Жадно слизнул языком кровь и выдохнул прямо в лицо:
— Хорошая девочка… Но я вовсе не хочу, чтобы твои красивые губки пострадали.
Он взял с полки кляп с деревянной перемычкой и надел на меня. Теперь я не могла закричать при всем желании. Зубы тут же обхватили дерево, понимая, что скоро будет еще больнее. Может, даже хорошо, что Красс решил заткнуть мне рот. Вряд ли я бы смогла и дальше сдерживать крики. Мышцы влагалища от сильного натяжения жалобно ныли. А потом начался ад, когда Красс стал продвигать чудовищное орудие дальше внутрь моего тела, вознамерившись, видать, просунуть его до самого основания. Боль была настолько дикой, что я содрогалась от каждого нового рывка и практически висела в своих путах. Уже не могла сдерживать стонов, которые звучали приглушенным мычанием. Молила Небеса лишь об одном — пусть это поскорее прекратится!
Красс сделал последний рывок и довольно похлопал меня по ягодицам.
— Молодец! Терпеливая девочка. Но чтобы ты в полной мере почувствовала, чем должны быть для тебя чужие проникновения, придется потерпеть еще минутку.
Я непонимающе повернула голову. Что еще задумало это чудовище?
Когда он нажал на рычажок, заставляющий перекладину с фаллосом двигаться рывками вверх-вниз, я в полной мере осознала, что по сравнению с этим все предыдущее было лишь прелюдией. Меня разрывало на части. Безжалостно, методично. А я не в силах была защититься, как-то смягчить боль. Полностью раскрытая, распростертая и жалкая. Мощные толчки внутри, казавшиеся тараном, длились снова и снова. Минутку? Да эта минута показалась вечностью! Ей не было ни конца ни краю. Я почти потеряла сознание, когда это, наконец, прекратилось. Когда же чудовищное орудие стали извлекать из меня, едва не зарыдала, только теперь от облегчения. Ноги тряслись, словно желе, но веревки не позволяли полностью опуститься на пол, продолжая удерживать в прежнем положении.
Красс снова сжал мои ягодицы сзади и развел их. Почувствовала, как в анальное отверстие толкнулось его мощное достоинство. Снова ощутила боль, но по сравнению с тем, что было только что, она казалась ничего не значащей. Это я могла вытерпеть, тем более что Красс не раз уже брал меня вот так. Наверное, если бы он начал с этого сразу, я бы ощутила унижение, протест, но сейчас просто тупо ждала, пока все закончится. Чувствовала, как его член размеренно двигается внутри, все сильнее, резче, выдавая близость разрядки. Не ощущала от этого ни удовольствия, ни особой боли — ничего. Будто из меня разом выпустили воздух, способность чувствовать хоть что-нибудь. Господи, и я правда думала, что у меня хватит сил отстаивать свое право на свободу?! Как же я была глупа и самонадеянна! Сегодня мне наглядно показали, где мое место. А в голове помимо воли всколыхнулись слова холеной блондинки о том, что я всего лишь подстилка, отребье. Сейчас я и сама не могла воспринимать себя как-то иначе.
Ощутила, как внутри стало мокро от спермы вампира, а потом он вышел из меня. Ноги и руки освободили от веревок, изо рта вытащили измочаленный кляп, и я тут же упала на пол, тяжело дыша и пытаясь свернуться в комок. Низ живота ломило от боли. Мне казалось, что там, внутри, живого места не осталось, настолько все болело. Охнула, когда Красс подхватил меня на руки и понес к постели. Каждое его движение отдавалось новой вспышкой боли. Господи, неужели он хочет продолжения?! При одной мысли об этом все внутри задрожало от ужаса. Меня швырнули на кровать, и я тут же отодвинулась как можно дальше, уже не в силах делать вид, что мне приятно. Не смогла бы это сделать даже под угрозой смерти.
Но похоже, в этот раз господин от меня этого и не ждал. С непроницаемым лицом наблюдал за мной, стоя рядом с кроватью и не приближаясь.
— Я хочу, чтобы ты хорошо запомнила эту боль, — послышались жесткие слова. — Она покажется тебе почти приятной, если ты когда-нибудь снова меня разочаруешь. А теперь полежи здесь и подумай о своем поведении. Мне же нужно вернуться к гостям. Праздник в полном разгаре, — ухмыльнулся он. — Утром продолжим наш разговор.
С этими словами он вышел, оставляя меня наедине с собственными мыслями. Я же, наконец, смогла, не скрываясь больше, дать волю слезам. Подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом, никак не могла остановиться. Подвывала, как раненый зверь, всхлипывала и проклинала себя за то, что так и не смогла справиться с собственной слабостью. Не сумела достойно выдержать те издевательства, которым меня подвергли. И вместо ярости и желания отомстить испытываю лишь страх и отчаяние. А эти эмоции — именно то, что способно полностью подчинить, сделать покорной рабыней, которая даже внутренне не смеет противиться воле хозяина.
Господи, я больше не выдержу! Если он снова подвергнет меня подобному, это сломает окончательно. И я уже никогда не стану прежней.
Темнота, окутавшая комнату резко и неожиданно, заставила оторваться от душевных терзаний и оцепенеть. Что произошло? Только что комнату заливал приглушенный свет, а теперь я оказалась в кромешной тьме. Может, что-то с электричеством? Скрипнувшая дверь и чье-то дыхание, отчетливо различимое в тишине, насторожили еще больше. Может, кто-то из слуг пришел проверить, все ли со мной в порядке? Но почему тут же вырубился свет? И не связано ли это? Или Красс все же решил покончить со мной, но поручил это кому-то из своих людей. Хотя такое на него не похоже. Он бы не упустил возможности сделать это лично. Тогда что?..