Сердце Кровавого Ангела. Дилогия
Шрифт:
Иногда его манеры были настолько утрированно безобразны, что казалось — он делает это специально, что ему нравится шокировать и выводить из себя окружающих. Может, так оно и было на самом деле. Красс не раз громогласно заявлял, что он выходец из народа, обычный воин, дослужившийся в древние времена до полководца. И гордится своим происхождением, не собираясь надевать на себя шкуру аристократа и подражать их лицемерным повадкам. Даже сама обстановка его дома выдавала малейшее отсутствие вкуса. Сообразно своему высокому статусу он окружал себя роскошью, но даже не пытался добавить к этому хоть малейшее проявление хорошего вкуса.
Для меня самого дворянская честь и соблюдение традиций не были пустым звуком, пусть даже за минувшие столетия на
У самого меня сформировался собственный кодекс поведения, которому я неукоснительно следовал. Хотя, возможно, многие потомственные аристократы не поняли бы некоторых моих принципов. Так, например, я, как и мой отец когда-то, не считал, что аристократизм крови — то же самое, что аристократизм души. В ту пору, когда жил мой отец, больше чем тысячу двести лет назад, эти взгляды считались странными, но я поддерживал их всей душой. Может, потому что подлинное благородство души встречается еще реже, чем благородство крови. Так что если пересекался с человеком, пусть и низкого происхождения, в ком находил подлинные достоинства, не считал зазорным уважать его. И уж точно такой человек вызывал во мне больший душевный отклик, чем представители вампирской верхушки, погрязшие в развлечениях и распутстве.
Может, потому я особенно не любил приемы высшей вампирской знати. Как раз для них ключевым было положение в обществе в ущерб всему остальному. Мне, конечно, приходилось бывать на подобных мероприятиях, притом гораздо чаще, чем хотелось бы. К этому обязывало то положение, которое занимал в обществе. Да и налаживание связей, решение деловых вопросов в неформальной обстановке тоже играло важную роль в моей работе.
И все же в этот раз особенно не хотелось идти на этот прием. Сам не знаю, почему, но нежелание было еще сильнее, чем обычно. А может, в дело вмешалось тревожное предчувствие. Интуиции своей я доверял, и она не раз помогала избежать неприятных ситуаций. Но в этот раз пришлось отогнать тревожные колокольчики в голове и согласиться. Красс дал понять, что не потерпит отказа. Что ж, я собирался пробыть там несколько часов, а потом уйти. Пусть даже хозяин и не предоставит в мое распоряжение частный самолет, как пообещал. Лучше уж закажу билеты на завтра и отправлюсь в гостиницу, чем до утра терпеть общество мало интересных и даже раздражающих существ.
Вечер начался вполне ожидаемо. Сальные взгляды, которыми меня одаривали, лесть и угодничество, от которых хотелось отмыться, словно от грязи. Все это я научился стойко терпеть и даже делать вид, что мне они приятны. Хотя в итоге все равно не выдержал, и как обычно, предпочел отдалиться от остальных гостей, заняв место стороннего наблюдателя. К такому моему поведению уже привыкли и оставили в покое, лишь изредка бросая на меня назойливые взгляды, напоминающие жужжание мух над головой.
Я с нетерпением ждал, пока можно будет уйти, выдержав положенное для соблюдения приличий время. От нечего делать обводил глазами зал, стараясь подолгу не задерживаться на ком-то из присутствующих, чтобы не восприняли это как поощрение. Подобное уже не раз случалось и неизменно вызывало раздражение.
Иногда думал о том, что предпочел бы иметь менее броскую внешность, чтобы не вызывать подобного интереса. Предложения совместно развлечься, откровенные заигрывания как со стороны женщин, так и мужчин, повторялись с завидной регулярностью. Приходилось проявлять чудеса дипломатии, чтобы никого не обидеть, но тем не менее отказать.
Даже забавно, что вампиры кажутся обычным людям слишком холодными и чуждыми большинства радостей жизни. Знали бы они, как охочи до развлечений эти пресыщенные создания. Почти вечная жизнь несла с собой неизменную скуку и желание чем-то занять себя. Правда, делалось это в закрытых кругах. Вампиры считали ниже своего достоинства выставлять частную жизнь на обозрение людей. Большинство вампиров, обладающих весом в обществе, держали на тайной половине своих жилищ рабов для самых разнообразных утех. Разумеется, это не афишировалось для открытой общественности. Ведь рабство и подобное использование людей запрещено еще со времен подписания мирного договора между расами. Но тем сильнее влекло это власть имущих. Ведь запретный плод так сладок, а если ты имеешь достаточно влияния, чтобы скрыть свои преступления, так велик соблазн их совершить.
Сам я никогда не держал рабов. В моем доме даже тайной половины не было, хотя никто в это не верил. Помню, как одна вампирша, упорно атакующая меня непристойными предложениями, выразила желание стать на время моей живой игрушкой. С упоением говорила о том, что я могу поместить ее на своей тайной половине и делать с ней все, что заблагорассудится. Когда я с усмешкой сказал, что в моем доме нет скрытых помещений, не поверила. Думаю, если бы она знала о некоторых эпизодах моей жизни, то вряд ли бы вообще затронула эту тему. Я отогнал неприятные воспоминания, зная, что они до сих пор способны вывести из себя. А сейчас я как никогда обязан демонстрировать полное самообладание.
Эту девушку я увидел не сразу, настолько она постаралась стать для всех как можно незаметнее. Прямо вжалась в колонну, нервно обхватывая тонкими пальчиками бокал с шампанским. Не знаю, что заставило задержать на ней взгляд. Может, именно этот контраст на фоне остальных. Она казалась глотком свежего воздуха в кажущейся удушливой атмосфере этого зала.
Хрупкая, как подросток. Светлые, почти белые волосы едва достигали шеи, открывая такие трогательные тоненькие плечики, что возникло странное, несвойственное мне желание обнять и защитить. Настолько острое, что пришлось мотнуть головой, чтобы отогнать этот порыв. Роскошное платье и яркий макияж сделали все, чтобы не выделять ее из толпы, но она выделялась. Как драгоценный алмаз среди дешевых стекляшек. Что-то в выражении ее лица, самой манере держаться было такое настоящее, такое искреннее, что редко встречалось в подобном обществе.
Впервые я решил подойти к женщине не с банальной целью провести вместе ночь и тут же забыть о ее существовании на следующее утро, а просто чтобы пообщаться. Во мне возникло то, что возникало в последнее время все реже. Интерес. Да, эта девушка была мне интересна. Хотелось узнать, как ее занесло сюда, в явно чуждую среду. Я уже двинулся к ней, радуясь, что этот вечер оказался не настолько неприятным, как полагал вначале, когда насмешница-судьба будто обухом по голове ударила.
Я заметил тех, кто тоже решил посетить сегодня прием и кто занимал не последнее место в замкнутом для чужаков мирке. Бурр Дагано и Дамия Корн. Пожалуй, двое самых ненавистных для меня существ на всем белом свете. Если бы знал, что они тоже сегодня здесь появятся, рискнул бы навлечь на себя гнев Красса Падерниса и все же отклонил приглашение.
Захотелось немедленно скрыться, пока никто из них меня не заметил. Но предавшее меня создание, моя бывшая любовь и самое худшее разочарование тут же выцепило из толпы мою скромную персону. Я надеялся, что у нее хватит благоразумия не приближаться, оставить в покое. Двинулся через толпу, стремясь оказаться как можно дальше от этих двоих. Мои эмоции настолько выплескивались через край, что все силы уходили на то, чтобы хотя бы внешне сохранять хладнокровие. Наверное, поэтому я почти не замечал ничего вокруг. То, что на пути окажется девушка, прежде вызвавшая мой интерес, показалось знаком свыше. Она будто почувствовала, как важна мне сейчас чья-то помощь и поддержка. Словно на уровне инстинкта.