Сердце Вербарии
Шрифт:
Остановился Сейвен не просто так, а с намерением отделаться от спутников. Но те, видно, намека не разобрали и встали рядом, молча поглядывая на воду. Простояли так долго. Странно, но в молчании не было ничего неловкого. Поначалу Сейвена раздосадовала вынужденная компания, а теперь он поддержал бы любой разговор. Только вот его никто не начинал.
Что-то заурчало. Сейвен покосился на Зака – тот немного зарделся. Урчание повторилось.
– Да, я сегодня еще ничего не ел, – перевел он голос своего желудка. – Позавтракать никто не желает?
– Уж лучше и пообедать сразу, – отозвалась Лейла. – Сейвен, ты как?
– Я уже поел. Идите без меня.
– Тогда до скорейшего.
– Да, увидимся. Позже…
Торчать на мосту дальше не было смысла, и Сейвен пошел к себе.
Он лег на кровать. Одеяло сбилось, и все тело прямо заскрежетало от раздражения. Он выдернул из-под себя комок и швырнул в ноги. В распоряжении оставалось еще полтора цикла, потому резон устроиться поудобнее все-таки был.
Какое-то время он прислушивался к собственным мыслям, но не услыхал ничего внятного… Самые выразительные из них прикладывались к тому, на чем останавливался взгляд. Сейвен полежал с закрытыми глазами, но сон ходил далеко. Тогда он достал из кармана личный устав ларга и раскрыл его, где раскрылось:
«Глава 6. Укрепление и сохранение здоровья ларгов.
134. Сохранение и укрепление здоровья, физическое развитие ларгов – важная и неотъемлемая часть их подготовки к качественному исполнению заключенного контракта. Забота ларга о собственном здоровье является одной из его основных обязанностей по обеспечению постоянной боевой готовности. Сохранение и укрепление здоровья ларгов достигаются:
– регулярными тренировками, физической подготовкой и спортом;
– осуществлением санитарно-гигиенических, лечебно-профилактических мероприятий;
– исключением факторов, негативно воздействующих на здоровье и общее физическое состояние».
Очередная случайно раскрытая страница:
«Глава 3. Права, обязанности и ответственность ларга.
45. Ларг обязан с достоинством нести звание наемного воина, дорожить честью купола и честью своего звания.
46. Ларг обязан ставить исполнение контракта превыше всего, прилагать все усилия к достижению цели, быть готовым к самоотверженному устранению любых факторов, препятствующих достижению цели.
47. Ларги обязаны оказывать поддержку друг другу, независимо от принадлежности к тому или иному куполу, оказывать содействие в выполнении контракта, если возникает такая необходимость».
Чем больше Сейвен читал, тем отчетливее видел мелкие ячейки сети, наброшенной на ларгов. Каждая строчка устава сквозила цинизмом, неприкрытым безразличием к ларгу как к человеку. В этом документе они рассматривались точно дорогие автоматы, которые должны всегда работать исправно, беспрекословно повиноваться и видеть перед собой только один идеал – контракт. Устав ни на что не намекал. Он открыто и бесцеремонно расставлял по полочкам то, чего с гнетущим чувством ждали доларги, то, что они, будучи доларгами, отказывались принимать, но уже давно приняли. С самых тех дней, когда их – беспомощных и глупых – привели в купол и стали дрессировать. А теперь? Теперь ничего не осталось. Только правда, которая в чистом виде горше хлорки.
Не то чтобы эта книжица потрясла Сейвена – он не пудрил себе мозги псевдоромантикой профессии и давно уяснил, кто он таков. Та война оборвалась внезапно, но, как разрушенный дом оставляет после себя груду камней и тучу пыли, она не исчезла без следа. Война породила другое, чужое поколение, заменившее истинные ценности мира базарной ценой. И если тогда – в самом начале – глубина бессмыслия измерялась горем, то теперь – ценою. Вот и все.
Хоть поверхностно, но устав знать следовало, поэтому Сейвен истратил остаток времени на его изучение. Текста оказалось много, а официальный стиль дополнительно затянул чтение так, что к половине седьмого цикла он едва осилил треть.
Сейвен поднялся с кровати, отыскал походный ремень, наполнил его патронами и другой нужной мелочью, проверил, удобно ли он сидит на бедрах, прихватил запал и вышел.
У главных ворот дожидались только его. Оказалось, что помимо их группы в Лонцию поплывет еще трое ларгов. Сейвен узнал состав – эти ребята зашли к Олафу чуть раньше.
Уже в дороге всезнающий Зак в полтона рассказал, что Магро, Диотор и Гельвим будут их спутниками почти до самого Сотлехта. Собственно, в столицу Гелионии их и отправили, но для чего – ларги раскрывать отказались.
Через нарн они уже плыли к восточному берегу западного континента. Пока остальные в пути спали, Сейвен развлекался чтением устава. Веселье, правда, то еще, и он бы с удовольствием вздремнул и сам но… «Странно все это как-то». Не раз и не два Сейвен отрывался от книжицы и настороженно осматривал каюту. Их разместили в другой комнате – поменьше, но его не покидало чувство фантастичности, какого-то залипания во времени. Будто он все еще спит. Или видит точно такой же сон. Он озирался снова и снова, проверял, куда смотрят ларги, не плывут ли по воздуху радужные завитки… Нарнами он так заигрывался с воображением, что начинал водить перед собой ладонью или привставал с места, чтобы выяснить, где он находится: там или здесь.
В порту их поджидал одинокий солдат Гелионской армии. В форме и при оружии, он козырнул прибывшим и предложил следовать за собой. Когда их ввосьмером определили в фургон, где посадочных мест оказалось всего шесть, Сейвен не знал, чему дивиться: то ли колкости судьбы, упекшей ларгов в сердцевину ремонтного отряда, возвращающегося в Сотлехт, то ли скупердяйской продуманности маршрута.
Ущелье Ребрух оказалось куда длиннее, чем во сне. И шире. Сейвен все выглядывал в узкое окошко-бойницу и ждал, когда стены начнут сдвигаться, а Крайтер – печалиться. «А я и Диз, стало быть, съеживаться». Но ничего такого не происходило, хотя в настоящий момент чуток поубавить в росте Сейвен не отказался бы. Он сидел в проходе на корточках, поскольку стоять не позволял низкий потолок. Его участь разделял Крайтер, который с кислой миной подбирал край своего белоснежного плаща постоянно опадающего на пол.
Железнодорожная станция на которую они, наконец, прибыли размещалась у края обширной площадки, окруженной со всех сторон крутогорьем. Открытую местность по периметру освещали редкие прожектора, дающие, впрочем, достаточно света, чтобы не заблудиться. У вытянутой платформы томился локомотив, отягащенный тремя вагонами. Состав блестел в желтых отсветах, как китоническая рыбина, грозная и проворная в воде, но беспомощная на суше.
Гелионцы сразу же избавили попутчиков от своего внимания и стали группировать технику для ночлега, а ларги, как будто обиженно и оттого не попрощавшись, тотцикл отправились на посадку.