Сердце волка
Шрифт:
Затем из этого хаоса вырвался один резкий, пронзительный крик, и в тот самый момент, когда Штефан его услышал, произошло что-то ужасное: ему показалось, что в его сознании щелкнул ранее никогда не срабатывающий выключатель.
В один миг все изменилось. Штефан теперь не просто слышал малейшие звуки и ощущал запахи и местонахождение окружающих объектов, о существовании которых всего секунду назад не мог даже и догадываться, — у его необычайно восприимчивых органов чувств с этого момента появился своего рода фильтр, который пропускал в его сознание только действительно важную информацию. Он теперь отчетливо чувствовал, в каком
Но произошло и еще кое-что: от боязливости, присущей Штефану, не осталось и следа. Все, что теперь имело значение, — это Ребекка и Ева, то есть его жена и ребенок. Они находились где-то впереди и, возможно, в этот самый миг отчаянно боролись за свои жизни.
Тем не менее он не бросился вперед сломя голову (хотя вначале импульсивно хотел поступить именно так), а стал продвигаться в нужном направлении хотя и быстро, но максимально бесшумно. Ребекка и Ева находились на этом подземном этаже не одни: их запах смешивался с запахом как минимум троих или четверых человек. Штефан понимал: он ничем не поможет Ребекке, если безрассудно рванется вперед и получит себе пулю в лицо.
Крик Ребекки больше не повторился, но Штефан был уверен, что она находится в одном из помещений в дальнем конце длинного коридора и помещение это было расположено с правой стороны. Инстинктивно прижимаясь к правой стене, чтобы иметь хоть какое-то — пусть даже и очень маленькое — преимущество, если кто-то вдруг выйдет из какой-либо двери, он немного ускорил шаг и слегка наклонился вперед. Его плечи и руки были напряжены до предела, однако он не испытывал ни малейшего страха, хотя и осознавал, что у него нет реальных шансов одолеть нескольких вооруженных людей. Он сомневался даже в том, что может справиться хотя бы с одним из них.
Штефан отогнал от себя подобные мысли и сконцентрировал внимание на простиравшемся перед ним бетонном коридоре. Он тут же заметил две неточности в своих предыдущих наблюдениях: во-первых, двери, за которыми, как он предполагал, находились Ребекка и Ева, были расположены не в дальней, а в средней части коридора; во-вторых, коридор был вовсе не таким необитаемым, как ему показалось вначале. Пол коридора был покрыт миллиметровым слоем пыли, и Штефан без труда разглядел на нем множество следов, в том числе и отпечатки нескольким пар грубой обуви большого размера. Эти отпечатки были свежими — максимум пятиминутной давности.
Штефан удивился тому, что сумел за один лишь миг воспринять так много информации. Он словно очутился в мире, который был таким же чуждым и диковинным, как поверхность планеты, находящейся на расстоянии миллионов световых лет от Земли, и он с каждым шагом не только все больше проникал в этот мир, но и все явственнее ощущал себя обитателем той далекой планеты.
Штефан медленно подошел к первой из трех привлекших его внимание дверей. Она была лишь прикрыта, но он не стал даже и заглядывать за нее. Одна из цепочек следов вела к этой двери и затем обратно: кто-то еще до него осмотрел эту комнату, и этот кто-то был ранен, о чем свидетельствовали капли крови на полу.
Штефан присел на корточки, коснулся кончиком пальца одной из капель крови и затем понюхал
Штефан поднялся, осмотрел следующую дверь и тут же потерял к ней интерес, как и к предыдущей. Ребекка, по всей видимости, находилась за третьей дверью.
Он очень осторожно подошел к этой — металлической и массивной — двери. Штефан прислушался, но не услышал абсолютно ничего: ни криков, ни звуков борьбы, ни даже чьих-либо шагов.
Возможно, он пришел слишком поздно и Ребекка с Евой были уже мертвы.
Не желая даже допустить возможность этого, он осторожно открыл дверь, шмыгнул в нее и осмотрелся. Перед ним простирался освещенный лишь одной тусклой лампочкой коридор, в котором виднелись три двери. По всей видимости, под землей находился целый лабиринт из коридоров и различных помещений, тянувшийся, наверное, на добрый километр.
Впереди него раздались какие-то звуки — не очень громкие, но шум долго не прекращался и был похож на звуки борьбы. Затем он услышал голоса: два или три человека разговаривали на непонятном языке. А еще послышалось детское хныканье. Однако не раздавалось ни звука, подтверждающего присутствие за этой дверью Ребекки.
Штефан вытащил из-за пояса пистолет, снял его с предохранителя и вцепился в него обеими руками, направив ствол в пол. Голоса раздавались неподалеку — может, шагах в двадцати, а может, и в пяти — за ближайшей дверью. Сердце Штефана заколотилось быстрее, но он по-прежнему не испытывал страха. А причин бояться было достаточно.
Он бесшумно подошел к двери в конце коридора, прислонился плечом к холодной бетонной стене и заглянул в узкую щель между коробкой двери и ее полотном. Поначалу он увидел лишь какие-то тени, но доносившиеся звуки стали слышны более отчетливо. Он не зря старался передвигаться как можно тише: люди, голоса которых он слышал, стояли сразу за дверью.Он теперь отчетливо различал их голоса, хотя и не понимал смысла слов. Люди разговаривали на каком-то славянском языке — может русском. Казалось, что они о чем-то спорят, однако Штефан не был в этом уверен. Для него даже прогноз погоды на русском языке прозвучал бы, наверное, как объявление войны.
Медленно, очень медленно, он убрал левую руку с пистолета, уперся кончиками пальцев в полотно двери и надавил на него. Тяжелая дверь поддалась очень неохотно, но совершенно бесшумно. Щель, через которую можно было заглянуть в комнату, увеличивалась — миллиметр за миллиметром.
Похоже, необычайно обострившееся восприятие Штефана немного подшутило над ним. Он слышал голоса так отчетливо, как будто говорившие находились прямо за дверью, но на самом деле там никого не оказалось. По ту сторону выкрашенной красной краской двери находился большой, заполненный трубами и кабелями зал, воздух в котором был спертым, а температура — намного выше, чем в других подземных помещениях. «Это, скорее всего, и есть котельная», — подумал Штефан.