Серебряный меридиан

Олломоуц Флора

Мне молодое сердце даришь ты,

И я тебе свое вручаю тоже.

………………………………………….

Одна судьба у наших двух сердец:

Замрет мое — и твоему конец!*.

Покидая дом, Виола перебрала все, что было связано с Ричар-

дом — исписанные его рукой таблицы и страницы. Расставаясь

с ними, целуя

каждую на прощание, как если бы целовала его руки, она сожгла все до единой.

Так долго бы не сохранился воск

Твоих таблиц — подарок твой напрасный.

* Шекспир У. Сонет 22 (пер. С. Маршака).

203

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Нет, любящее сердце, чуткий мозг

Полнее сберегут твой лик прекрасный.

Кто должен памятку любви хранить,

Тому способна память изменить!*.

На рассвете «Слуги Ее Величества королевы» пустились в путь.

Виола улыбалась. Уилл улыбался. Они подставляли лица ветру, они

вглядывались в перспективу утоптанной дороги и в привольные

дали по обеим ее сторонам. Они были свободны.

Уильям представил Виолу труппе. Он заранее обсудил условия

ее пребывания в их сообществе и получил согласие. Кроме того, договорился и получил уверения в том, что ни одна душа вне те-

атра не будет знать, что она его сестра, а не брат. В этой тесной

компании очень близких друг другу и по духу, и по образу жизни

людей, пол Виолы невозможно было бы скрыть, в отличие от тех, кому незачем было знать подробности их жизни. У них, привык-

ших к лицедейству, переодеванию и смене масок, одежда Виолы, ее решимость пуститься в путешествие вместе с братом, не вы-

звали удивления. Да и клинок Уилла всегда был при нем. Умения

драться ему было не занимать, и при необходимости он всех рас-

ставит по местам.

На первом же привале Виола разговорилась с девушками, сопро-

вождавшими труппу, — Розмари, Дороти, Элизабет и Энни. Дере-

венские девчонки, которым в разное время так же не повезло

с женихами, как когда-то Энн Хэтэуэй с Джорджем, из-за чего они

вынуждены были покинуть родные места. Разными путями они

нашли свое место, обслуживая театральную компанию. Помимо

стирки, шитья, стряпни и болтовни, девушки оказывали и иные

любезности. Появление Виолы стало для них новостью.

— Ты кто будешь? — спросила Энни.

— Виола.

— Кажется, я тебя уже где-то видела.

— Видела, — кивнула Виола. —

Вон я стою.

Она указала на Уильяма, который разговаривал с мужчинами.

Энни внимательно присмотрелась к обоим.

* Шекспир У. Сонет 122 (пер. С. Маршака).

204

ЧАСТЬ II. ГЛАВА VI

— И то! Вы, значит, двойня?

— Да.

— Занятно.

— Ну, не всех это занимает. Вот забавляет многих.

— Ты гляди-ка, говорит, что твой Тарлтон. Ну и что же ты?

— Это с какой стороны посмотреть.

— Ну, ты — чистый Тарлтон!

— Лучше расскажите о себе. Вы всегда с ними?

— А как же? Само собой. Куда ж они без нас, — засмеялась Энни.

— Да уж, подходим мы им, как никто лучше, — добавила Элиза. —

А что?

— Просто интересно.

— Секретов тут нет — хватай того, кто поздоровее и держи. Дело

не мудреное. Что твой чертополох. Цепляешься к штанам и едешь.

Лишь бы на месте не сидеть.

— Да, верно, — согласилась Виола. – Лишь бы на месте не сидеть.

— А брат твой хорош.

— Безмерно!

Не трудно было заметить интерес, с каким Элиза посматривала на

Уилла. Виола про себя улыбнулась. Девушка была миленькой — не-

большого роста, хорошо сложена, ей было от силы лет шестнадцать.

Ну что ж, верно, недолго этому цветку томиться в ожидании. Дей-

ствительно — «всяк выбирает по себе». Впрочем, Уилл не спешил

пускаться в новые любовные приключения. Его захватила дорога —

новые впечатления, возможность свободно и независимо жить

рядом с удивительными людьми. Это была особая порода. Кто-то

имел семью и детей, неженатые обзаводились подружками, но все

по сути были бродягами. Кочевая жизнь, отсутствие мало-мальских

удобств и, тем более, комфорта, а порой крыши над головой и еды, были им не в тягость. Главным в жизни всех этих особых существ

была сцена. Она давала им возможность на время, в течение пред-

ставления, быть теми, кем они хотели быть. Тихим и робким — сме-

лыми и сильными. Молчунам — веселыми балагурами. Тугодумам —

ловкими пройдохами. Таящим свои влечения — преображаться

в женщин — то в кротких и нежных, то в злобных фурий или беспо-

щадных убийц. Смех, слезы, любовь, счастье — все было на сцене, все, чего им не додавала жизнь за стенами театра. Эти сообщества

были отдельным, ни на что не похожим миром, со своими прави-

205

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

лами и устройством. В нем оставался только свой по природе и духу.

Случайные люди отпадали быстро. Труппа переезжала из города