Серебряный меридиан
Шрифт:
предвкушал удовольствие от предстоящего поединка сочините-
лей, пьесы которых были популярны, а соперничество не прекра-
щалось никогда. Чего стоил один только неистовый Марло. Это
обещало стать захватывающей игрой, интереснее и азартнее
охоты и любого турнира.
— Старые мои добрые ланкаширцы! — Уильям был счастлив вер-
нуться в компанию старых знакомых. — Что ни говори, а все пути
приводят к встрече!
— С возвращением, Уилл! — ответил
ный старейшина труппы. — Но что-то я не помню Себастиана.
— Я в ту пору еще учился, сэр, — нисколько не смущаясь, сказала
Виола.
— Каким же наукам, позволь узнать? — вмешался Огастин
Филипс.
— Все больше дурачеству.
— О, это кстати!
211
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
Бербедж внимательно приглядывался к близнецам. Долгая
жизнь на сцене обострила его природное чутье и внимание.
— Я бы еще посоветовал вам изучить предмет «Как распознать
плута»*. Есть такая загадка — «Ты мне брат, но я тебе не брат, так
кто же я?», — сказал он.
Секрет Уильяма и Виолы «Слуги лорда Стрейнджа» обещали
сохранить, и к Виоле отнеслись по-дружески. Она уже так свы-
клась со своим обликом и образом жизни, что о другом и не по-
мышляла. Правда от старой жизни осталась необходимость
носить корсет и как можно туже затягивать его на груди. Но это
же придавало нужную стать и осанку, да и чувства было легче
сдержать в такой броне. Не подобает мужчине плакать и жалеть
себя. Он, доверяясь фортуне, должен быть доблестным рыца-
рем своей путеводной звезды.
Любовь — над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь — звезда, которою моряк
Определяет место в океане**.
Конечно, кто-то рано или поздно мог бы заметить, что она
скрывала. Однако ни оскорблениями, ни презрением, ни даже
наказанием ее уже нельзя было напугать. Изгнанием — тем
более. Она привыкла думать о себе и о них обоих с Уиллом, как
об истинных беглецах — им нет места там, где люди живут по
привычным меркам.
Единственный, кто с сомнением и неодобрением поначалу от-
несся к просьбе Уильяма, касающейся Виолы, был Джеймс Бер-
бедж. И на это у него были основания. Он всегда отличался
искренней и мудрой заботой о своих друзьях. Пятью годами
раньше он обратился с письмом к графу Лестеру, в котором про-
сил подтвердить его попечительство над своей труппой. При-
чиной прошения стал парламентский акт 1572 года, определявший
наказания за бродяжничество. В список бродяг включались «все
* Название одного из самых популярных спектаклей того времени (прим. автора).
** Шекспир У. Сонет 116 (пер. С.Маршака).
212
ЧАСТЬ II. ГЛАВА VII
фехтовальщики, укротители медведей, комедианты и мене-
стрели, не состоящие на службе какого-либо барона или другого
лица более высокого ранга». Того, кто не был слугой знатного
господина, бичевали и клеймили. Многоопытный Бербедж
делал все, чтобы отвести от тех, с кем делил актерскую судьбу, такую беду. Он по-отечески старался уберечь от любых непри-
ятностей всех и особенно молодых своих коллег. Конечно, это
касалось и судеб женщин, служивших труппе и сопровождавших
их в нелегкой бродячей жизни. Уильям понимал его тревогу. Он
и сам вспоминал о девушках, кочевавших со «Слугами Ее Вели-
чества королевы». Розмари и Элизабет остались обслуживать ак-
теров, а Дороти Сойер и Энни Ли однажды сменили попутчиков
и отправились в столицу. В итоге они оказались в одном из лон-
донских борделей. Таких историй было немало, и Бербедж, не
знавший еще Виолу, понимал, чем она рискует, пустившись в до-
рогу с ними.
Огастин Филипс тоже пытался переубедить Уилла.
— Слушай, зачем ты тащишь ее с собой? Это может… погубить
ее… Всегда найдется кто-то, кто примет ее не за то, что она есть.
— Это так. Но, поверь, ей лучше быть со мной, чем оставаться
дома, — ответил Уилл. — Ты со временем поймешь это сам. К тому
же мы многому научились, работая со «Слугами Ее Величества», и поняли, как можно избежать неприятностей.
Вскоре после этого разговора Джеймс Бербедж собрал труппу
и зачитал приказ лорда Стэнли, повелевавший им вернуться в Лон-
дон. А накануне Уильям получил письмо, в котором Ричард со-
общал, что женился и приглашает их в гости в свой дом. Уилл, не
зная, как поступить, решил пока ничего не говорить Виоле.
Огромный город они сначала услышали, потом он предстал во-
очию. Беспорядочный зыбкий шум, перемежающийся колоколь-
ным звоном, долетал до них с встречным ветром. Еще через пять
миль они увидели с холма низину, из которой поднимался слоями
пар и белесый, цвета ягодного налета, дым.
Вижу столицу...