Серебряный меридиан
Шрифт:
222
ЧАСТЬ II. ГЛАВА VII
Словно судьба подарила ей все, о чем лишь грезила Виола
Шакспир.
* * *
В день, когда им предстояло пойти к нему, Виола с особой тща-
тельностью подбирала одежду: чулки, бриджи, дублет и плащ, ко-
торые особенно подчеркивали ее стройную фигуру, берет, который игриво, но ненарочито, придавал ее лицу еще больше
обаяния и прелести. От волнения молча они дошли до дома
в
Уилл постучал кольцом в темно-зеленую дверь. У Виолы была на-
дежда, что у нее еще останется время, пока прислуга откроет
дверь и проводит их в дом. Но этих секунд в запасе не оказалось.
Дверь перед ними открыл Ричард.
Уилл распахнул объятия.
— Дик!
— Дружище!
Они обнялись. Виола ждала, замерев.
Наконец, Уилл отпустил Ричарда и отступил на шаг.
— А меня вы узнаете, мистер Филд?
Он улыбнулся.
— Только случайное или недолгое знакомство дало бы повод
усомниться, кто передо мной. А мы так давно и хорошо знаем друг
друга. Кроме того, я помню своих учеников, а ты — лучший из
всех! Но почему ты говоришь мне «Вы»?
Сколько первых встреч с ним, не похожих одна на другую, она придумала и пережила в воображении за прошедшие годы, сколько прекрасных слов, предназначенных только ему, нашла
и хотела сказать. И вот он перед ней. А она просто стоит
и молча смотрит на него. Возможно ли такое? Похоже, что Соз-
датель за время, что они не виделись, вновь взял инструмент
и вернулся к своему творению, чтобы довести его до совершен-
ства и придать чертам утонченное благородство и королевскую
стать. И при этом наградил его обаянием, берущим мгновенно
в плен каждого, стоило ему заговорить или просто посмотреть
в глаза. Не было слов, чтобы назвать цвет этих глаз, словно
в ключевой воде смешалось отражение плывущего над ними
мартовского неба.
223
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
— Добро пожаловать в Лондон! Он вам понравится! Проходите!
Они поднялись в небольшой зал на втором этаже. Здесь их
ждали.
— Рада приветствовать вас! — сказала хозяйка дома.
— Жакнетт, позволь тебе представить. Это мои старые друзья из
Стратфорда — Виола и Уильям Шакспир. Друзья, знакомьтесь —
Жаклин Филд.
Уилл оцепенел. Виола не ослышалась. Только слегка, почти не-
заметно, словно от внезапного порыва воздуха, качнулась назад.
Через мгновение она глубоко вздохнула и широко улыбнулась.
— Мы не могли опоздать к такому событию! И поздравить Ри-
чарда с вступлением в гильдию.
— Спасибо, Виола! — улыбнулся Дик.
— Виола? — левая бровь Жаклин приподнялась меньше с выра-
жением удивления, чем укоризны. — Какой на вас… смелый…
наряд!
— Каприз последней моды, — не узнавая своего голоса, ответила
Виола.
Воцарилось неловкое молчание, тут же деликатно прерванное
Жаклин:
— Я думаю, вам есть о чем поговорить. Поэтому прошу простить, но я оставлю вас. Мне нужно сделать кое-какие распоряжения, и вскоре я приглашу вас к столу.
Она вышла из зала.
Уилл молчал.
— Думаю, недели не хватит, чтобы вы рассказали обо всем, что
повидали и пережили, — сказал Ричард. — Настоящие кочевники.
Кто бы мог подумать!
Виола села в кресло напротив мужчин, расположившихся на
скамье.
Свет из окна освещал их, отчего глаза Дика казались совсем про-
зрачными, точно льдинки.
— А ты? Все эти годы ты не уезжал из Лондона?
— Пока учишься, ты подневолен. Только мастер решает дать ли
тебе время отдохнуть и сколько. Обычно это всего один день —
Пасха или Рождество.
— Силы Небесные! Да это ж настоящее рабство, — Уилл, нако-
нец, обрел дар речи.
224
ЧАСТЬ II. ГЛАВА VII
— Таков порядок, — сказал Дик.
— Вот поэтому-то мы с тобой — неучи, — позволив, наконец, себе
улыбнуться, Уильям кивнул сестре. — Никогда бы не смог безвы-
лазно сидеть на одном месте. И не рассказывай больше об этом.
Казни египетские!
— Давно ты женат, Ричард? — спросила Виола.
Дик рассказал им историю своей любви. Так обычно говорят
о шторме, который сменился благодатью покоя лучисто играю-
щего солнечными бликами штиля и ясным лазоревым утром на-
ступающего дня.
По дороге домой Уилл несколько раз пытался заглянуть в лицо
Виолы, но она не смотрела на него. Она смотрела вперед, не
мигая, не поворачивая головы, не замечая ничего вокруг.
И только глубокая складка у правой брови говорила, какого напря-
жения сил стоило ей вынести произошедшее. Ноющая боль сжала
ему сердце. Дома он прислушивался к ней. Уж лучше бы она раз-
рыдалась. Лучше бы ее лицо смяла гримаса плача, чем видеть эту
впалую бледную маску с остановившимся взглядом существа, рас-
терявшегося под ударами собственной судьбы. В конце концов, он
не выдержал.
— Ви, прости меня ради всего святого! Я сам не мог сказать тебе
раньше. Я не мог.
Она смотрела в окно. Ее лицо в этот момент стало почти светя-