Серебряный осел
Шрифт:
– А он-то тут при чем? – удивилась девушка.
Фракиец выпучил на нее глаза, как будто она с Селены свалилась.
– Это, ежели хочешь знать, самый благочестивый во всей Империи человек. Радетель древней веры и защитник. Уже скольких еретиков заставил образумиться, наставив на истинный путь. Опять же и не поспоришь с ним. Он ведь могучий чародей, может любого запросто превратить в осла… Или хоть в жабу.
Девушка даже удивилась – этот тип даже и не представляет, насколько прав!
– А ты откуда знаешь? – с нарочитым сомнением спросила Орландина.
– Дык
Орландина пошла дальше, подумав, что, наверное, Мерланиусу и впрямь не до них. Если его поминают с уважением в самих Дельфах, то что ему за дело до каких-то двух девчонок.
С другой стороны, понтифик, может, и забудет, но вряд ли так просто оставит это дело Ланселат.
Почувствовав голод, зашла в одну из многочисленных харчевен и сделала заказ.
Блюдо называлось по-чудному: «Веселый Марсий». В память о пастухе, выигравшем состязание с Аполлоном и за это заживо освежеванном рассерженным богом.
Ничего каннибальски ужасного в поданном кушанье не было. Всего-навсего козий желудок, фаршированный козьим же мясом, приправленным сыром, изюмом, лавровым листом и красным перцем.
Блюдо было острым, и к нему полагалось вино или пиво. Орландина выбрала вино.
Опустошив кружку и пригубив вторую, она вдруг погрузилась в совсем уж мрачные и упадочные мысли.
Вот они бегают туда-сюда, дергаются, что-то пытаются сделать. А есть ли смысл?
Против кого они идут – против Артория, который и сам по себе сила не чета им? Против Мерланиуса, который может любого из них превратить в тварь бессловесную? Против всех их союзников – а кому еще предназначались драгоценные камешки?
А главное – чего они хотят добиться?
Ну что с того, что Арторий хочет стать августом? Может, будет не так уж плохо. Ей-то какая разница? Когда борются за власть сильные мира сего, мелких людишек не считают…
Ну, конечно, Мерланиус превратил Стира в осла. Но уж не ей, убившей в своей жизни не одного человека, его осуждать…
Тоже еще нашли Темного Бога! Да таких пророчеств сколько было! И каждому верить?
Самое лучшее, что они могут сделать, – это сойти с пути лавины и убираться из Империи – хоть в Аунако, хоть на Райские острова… Орландина спохватилась.
Что это за трусливые и жалкие мысли на нее напали? С усталости, не иначе… Да от выпитого вина. Да с досады, что дела идут из рук вон плохо. Точнее, совсем никак не идут.
Закрыла глаза. До чего же спать хочется, матушка Сэйра. Спасу нет. Или они в вино дурману добавляют для крепости?
– Не нравится мне это! – в который раз ругнувшись, буркнул Гавейн.
– Расслабься и получай удовольствие, – промурлыкал Парсифаль, нежась на мягких подушках.
– Да как-то не по-мужски.
Воину Круга Стоячих Камней было неуютно в просторном двухместном паланкине, несомом четырьмя дюжими носильщиками. Куда привычнее мчаться верхом на добром скакуне.
Зато его приятель, похоже, чувствовал себя как рыба в воде.
Он вообще всегда
И какой злой бог надоумил его податься в братство? Денег захотелось? Славы? Приключений на свою тощую задницу?
Ну, денег у него и без того с избытком. Как-никак сынок знатного патриция, в родстве с царствующей династией. Чуть ли не троюродный внучатый племянник самого августа.
Особой славы тоже пока не заслужил. Молод еще.
А вот приключений за неполные три года, как он поступил в особый корпус Артория, выпало на долю блондина с избытком. Ох, не приведи великие боги и демоны.
Один поход за каким-то святым Граалем, невесть зачем понадобившимся Мерланиусу, стоит того, чтобы его запечатлел в своих писульках какой-нибудь щелкопер, вроде Момаса Кэлори, отирающегося при дворе Артория и объявившего себя «личным хронистом великого проконсула». Кажись, писака уже начал сочинять панегирик в честь небывалых подвигов доблестного Парсифаля.
А какие такие «подвиги», спрашивается?
Едва не угодил на крест за попытку осквернения храма Соломонова в Иерусалиме. Пусть скажет спасибо ему, Гавейну, за то, что тот его вытащил из лап Синедриона Великой Иудеи. Никакое заступничество Александрийского двора и личное поручительство царя Ирода Шестнадцатого не спасло бы лопухнувшегося молокососа. Надо же, решил покопаться не где-нибудь, а прямо под святая святых! Дескать, Мерланиус указал именно это место. Само собой, ничего не нашел. Но шума наделал столько, что пришлось верховному понтифику Британии лично приносить извинения и подарить храму два пудовых серебряных семисвечника. Еле воронье угомонилось. Эти иудеи становятся полоумными, когда дело касается их святынь.
– Ой, тошнехонько мне! – заскрипел зубами рыцарь. – Нельзя было пешком пройтись до этих самых терм?
– А конспирация? – резонно возразил блондин. – Нас не должны видеть на улицах Дельф. Забыл?
– Что, нельзя было встретиться где-нибудь в укромном местечке вечерком? Обязательно переться в баню? Это ты придумал, скажешь, нет?!
– Так будет меньше подозрений.
Грубая лесть явно польстила суровому сердцу воина. Он пробормотал что-то в ответ и стал наблюдать в щелочку между занавесями за тем, что происходило на улицах священного города Аполлона в эти вечерние часы.
Итак, в общем-то задание действительно простое, хотя непосвященному человеку показавшееся бы Ужасным и кощунственным.
Но Перси в древних богов не верит, а Гавейн так вообще в некотором роде христианин, хотя наверняка после всего происшедшего тогда может смело считать отлученным от церкви.
Им нужно было пробраться в один из трех главных храмов в Дельфах, подложить под алтарь данную им лично Мерланиусом штучку – мирно лежавший в шкатулке стеклянный шарик, а затем что-нибудь стянуть из храмовой утвари и бежать, произведя побольше шума. Можно также совершить какое-нибудь кощунство, например разбить статую Аполлона.