Серебряный осел
Шрифт:
Он выпростал из-под облачения худую, костлявую длань, показавшуюся в сумеречном свете лапой пресмыкающегося.
– Ну, чего ты боишься? Дай мне руку, и все будет хорошо!
Урод, непонятно кого мучительно ей напоминающий, приблизился почти вплотную.
Изо всех сил взмахнув тренировочным мечом, Орландина нанесла удар на развороте, вкладывая в него силу всех мускулов тела. Мышцы ног, бедер, спины, рук сделали одно движение, бросая ребро клинка из первосортного горного дуба в висок неведомого злодея.
Амазонка
Вся мокрая, в испарине, вскочила из-за стола, пребольно ударившись коленкой. Боль немного отрезвила. Расплатившись, вышла на улицу.
Постепенно воительница успокоилась. Привидится же с пьяных глаз всякая пакость…
Орландина, конечно, не знала и не догадывалась, что сейчас за горами и водами, в жутком темном храме, катается и воет от боли, держась за голову, сухощавый бритоголовый человек в плаще и потертой леопардовой шкуре, которому она только что нанесла удар призрачным мечом.
Глава 10
УШИ ЦАРЯ МИДАСА
Уже под вечер амазонка оказалась на городском Рынке.
Дельфийское торжище обрушило на нее водопад неслыханного многоцветья и многоголосья.
Тут можно было встретить людей, наверное, со всех известных уголков мира – от холодных лесов Саклавии до непролазных джунглей Зембабве и Тапробаны.
Ведь слава Дельф обнимала множество земель.
Жизнь здесь била ключом от рассветало заката.
Купцы переругивались на всех известных и неизвестных языках; маячили здоровенные, как арбузы, чалмы арабов и вендийцев, летели наземь в азарте торга смушковые шапки куявцев.
Какой-то рыжеволосый норманн рвал свою длинную гриву и бил кулаком в широченную грудь, доказывая, что такая цена за его товар оскорбительна вообще, а для святого города Дельфы – в особенности.
Вальяжно похаживали взад-вперед рыночные эдилы – тяжелая палка за поясом, руки за спину, а ладони выразительно так сложены лодочкой.
Продавцы зазывали каждого, кто проходил мимо палаток, пытаясь завлечь покупателей красноречием и обещанием продать лучшие овощи, вкуснейшие фрукты, самую свежую рыбу.
В ноздри сразу же ударили десятки запахов: сладковатые и терпкие, жгучие и кислые.
Ярко-желтые бананы, привозимые быстроходными либурнами из Леванта, огромные ананасы из Аунако, мавретанские апельсины.
Она сунулась в оружейный ряд, не без сожаления выбравшись оттуда ни с чем; потом застряла в толпе зевак, окруживших факира – заклинателя змей. И вскоре уже устала отбиваться от истошно вопящих зазывал, которые с отчаянием утопающих норовили ухватить ее за одежду.
Толпа вынесла девушку в ряды предсказателей, которые, видать, обслуживали тех, кому не досталось, как и им, места в очереди к пифиям или кто не имел на это средств.
Какой-то повеса в знавшем лучшие времена кафтане допрашивал усевшегося
– Я вот трачу много денег на женщин, они меня почти разорили. Что мне делать?
– Будда Шакьямуни советует тебе… – распевно начал старичок.
– Попытаться использовать свою кобылу, – бросил кто-то из толпы.
Собравшиеся заржали. Орландина тоже засмеялась. Вдруг кто-то осторожно тронул ее за рукав. Это была девочка лет одиннадцати, рыжая, зеленоглазая и одетая в довольно опрятную тунику.
– Моя мама хочет с тобой поговорить, – сообщи ла она. – У тебя за плечом темная тень… На тебя лег взгляд Чужака – так сказала мама. Она посоветует, чем можно помочь.
И потянула воительницу к разноцветной палатке. Почему-то Орландина не встревожилась и сразу пошла за девчонкой,
– Мама, я ее привела, – сказала та, отдернув занавесь.
– Останься снаружи, а ты, гостья, входи, – прозвучал спокойный голос.
Хозяйка шатра сидела на разостланном ковре, закутавшись в пестрое покрывало.
Черные волосы женщины были разделены пробором, зачесаны за уши и заплетены в косички, перевязанные кожаными шнурками. Над бровями незнакомки пролегла многоцветная искусная татуировка – не то узор, не то цепочка загадочных письмен.
Похожая была у Ториквали – память о проведенных за Океаном годах. В Империи и окрестностях татуировка на лице была редкостью. Вот на других частях тела, порою самых пикантных, – пожалуйста.
Прознатчица, заинтересовавшись, подошла поближе.
Женщина не подняла взгляд, когда гостья приблизилась, продолжая заниматься своим делом. Ее пальцы ловко выплетали из разноцветной веревки странное сооружение, по сложности не уступавшее гордиеву узлу.
«Наузница», – вспомнила девушка старое слово. Орландина в своей жизни видела такие амулеты, но не очень в них верила.
Затем странная тетка подняла на нее взгляд.
– Называющая себя именем маленького хищника? – гортанно спросила она.
– Ну да, можно и так сказать, – с легкой растерянностью ответила гостья.
– Дочь Тех, Кто Ушел?
Орландина неопределенно пожала плечами.
– Отмеченная Знаком Властелинов?
– Э-э-э?…
Женщина щелкнула пальцами, и Ласка почуяла, как ее амулет вдруг обжег холодом.
– Будь сегодня у храма Солнечного, в Доме Собраний, в покоях Мидаса, после восхода Серебряной Девы, сестры Лучника, – молвила торжественно. – Твоих друзей сохранит божество Луны. И Древний Скиталец не сможет достичь того, чего хочет.
Амазонка пришла в себя, только отойдя от палатки шагов на тридцать.
Потом, спохватившись, бросилась назад, чтобы, Плутон подери, вытрясти из тетки и ее девчонки, что все это значит. Но нигде не было видно разноцветной треклятой палатки, хотя старичок в оранжевом тряпье был на месте и давал мудрые советы пожилому толстяку.