Серебряный туман
Шрифт:
— Ты клянёшься в чём? Что ты убьёшь меня?
Я уставилась на него, мои волосы хлестали меня и его по лицу, как хлыст.
— Я никогда не прощу тебя, если они причинят ему боль. Никогда.
Зрачки Эйса дико, яростно пульсировали. В следующую секунду он нырнул к пляжу. Я закрыла глаза, уверенная, что мы вот-вот разобьёмся, но удар был мягким. Эйс отпустил меня в нескольких дюймах от земли. Когда я приземлилась, мои щеки, ладони и колени были покрыты песком. Мои ноги соскользнули, когда я помчалась к Каджике, который сидел, ободрав
Ярость ревела в моих ушах, такая же громкая, как разбивающаяся волна.
— Что они с тобой сделали? — закричала я, падая на колени и беря охотника за руку.
Через несколько секунд с пляжа донеслись крики. Мой пульс учащённо забился, когда я посмотрела в сторону группы Касс, уверенная, что голвинимы напали на них, но напали не голвинимы.
Это была я.
ГЛАВА 22. СВЯЗЬ
Волна ударила в костер с такой силой, что пламя погасло. От кучи мокрых палок поднимался серый дым. Озеро отозвало свои пенистые воды, готовя очередной мощный бросок.
Люди визжали, но в то же время смеялись. Некоторые начали срывать с себя промокшие футболки и отжимать их. На этот раз, когда волна обрушилась на них, они с нетерпеливыми визгами окунулись в холодную воду. Озеро снова отошло, снова раздулось, снова разлилось. Я хотела крикнуть им, чтобы они вылезали из воды, но не могла заставить свой рот работать.
Чья-то рука коснулась моего плеча. Лили. Она уставилась на меня сверху вниз, сжав губы и качая головой. Она сжала мою холодную кожу.
Не сводя с неё пристального взгляда, я вдохнула, выдохнула, сосредоточившись на том, чтобы выровнять своё затруднённое дыхание, выровнять свой бешеный пульс. Медленно… медленно озеро успокаивалось. Вскоре его покрытая лунным лаком поверхность едва покрылась рябью.
— Что, чёрт возьми, это был за странный шторм? — прищуренные глаза Элис были устремлены на озеро.
Никто ей не ответил, но я чувствовала тяжесть взгляда Эйса. Каджике было слишком больно, чтобы смотреть на меня. Вероятно, он даже не осознавал, что происходит вокруг него.
— Покажи мне свою руку, — сказала я.
Но он держал её подальше.
— Она исцеляется.
Кровь перестала сочиться. Точно так же, как я исцелилась в Раддингтоне, когда фейри обжег мне руку, кожа Каджики снова срослась. Вскоре порезы эльфийских стражников превратились в простые бледные линии. А потом они исчезли. И всё же Каджика продолжал нянчить свою руку.
— Болит? — спросила я, пытаясь сдвинуть его пальцы.
Его дикие глаза светились почти красным в темноте, но его взгляд был направлен не на меня.
Он был направлен на Лили.
Она попятилась.
Когда я встала на ноги, которые казались сладкой ватой, Каджика прорычал:
— Для моей защиты?
Эйс подошел и встал между охотником и его сестрой.
— Что случилось?
—
Каджика отпустил запястье, на котором светилась буква «W».
Лили сжала свои бледные пальцы, чтобы остановить сияние, исходящее от её ладони.
— Перестань говорить, что это для моей защиты! Вы, паганы, ничего не делаете для других. Всё, что вы делаете, вы делаете для себя.
Я нахмурилась.
— Никто не говорит, что это для твоей защиты.
— Лили… — начал Каджика, но замолчал.
Мой взгляд метался между фейри и охотником. Неужели Лили показывала ему? Понимал ли Каджика язык жестов?
Руки Лили были крепко прижаты к её бедрам.
Тихие слова дрожали в чёрном воздухе, сопровождаемые тяжелыми взглядами.
— Что, чёрт возьми, происходит? И что ещё более важно, где твои маленькие светлячки? — спросила Элис.
— Я отправил их домой, — сказал Эйс.
— Я надеюсь, ты сказал им, чтобы они больше не показывали свои тухлые рожи рядом с Роуэном, — выплюнула Элис. — Если, конечно, они хотят сохранить свои тухлые рожи.
— Отдайте мне Пьетро, и я скажу им, чтобы они держались на расстоянии.
Элис покачала головой, её короткие, как у мальчика, волосы развевались вокруг лица.
— Тогда отведи меня к нему, — поза Эйса была такой жесткой, что он напоминал мраморную статую.
— Я не отвечаю перед паганами.
— Каджика, скажи своей маленькой подруге-охотнице, чтобы она освободила моего человека, или, да помогут мне небеса, я скажу лусионага, что сезон на охотников открыт.
Каджика, казалось, даже не слушал. Он продолжал смотреть на Лили, чьи глаза стали такими же широкими, как луна.
Мой лоб покрылся морщинами, когда он поднялся и сделал шаг к фейри, которая съёжилась за своим братом.
— Не смей трогать мою сестру, — прорычал Эйс.
— Убери свою метку. — Каджика зажал ладонями уши. — Убери свою метку, пока я не сошел с ума!
— Это невозможно удалить, Каджика, — я посмотрела на Эйса. — Я пыталась.
Эйс секунду выдерживал мой пристальный взгляд, но затем отвёл глаза, сжав челюсти в непреклонную линию.
Каджика так сильно зажмурил глаза, что всё его лицо сморщилось.
— Что ты со мной сделала?
На лице Лили был написан страх.
— Прекрати это, Каджика. Перестань кричать на неё, — сказала я.
— Ты не понимаешь, что она сделала!
— Да, я знаю. Я тоже помечена — я показала ему свою руку на случай, если он забыл. Однако метка не вспыхивала — на этот раз.
— Это не одно и то же, — он попятился, но внезапно остановился. — Или нет?
Я нахмурилась, не понимая его вопроса.
Как резинки, его глаза метнулись к Лили, прежде чем снова закрыться. Он издал звук, похожий на крик животного, страдающего от боли, а затем бросился бежать по пляжу. Когда я снова повернулась к Лили, она дрожащими руками что-то показывала своему брату.