Серебряный туман
Шрифт:
— Я понимаю это, Лили. Я понимаю, что Катори не злонамеренна, но власть меняет людей. И чаще всего не в лучшую сторону.
— Я не собираюсь превращаться в какого-то монстра, ребята, — повторила я, — Я не уверена, — потому что Каджика, казалось, не был убеждён.
— Я понимаю.
— Что ты понимаешь? — спросила я, раздраженная тем, что не участвую в их безмолвном разговоре.
— Я понимаю, почему тебе нужно быстро совершенствоваться. Если ты можешь управлять туманом, как думает Лили… если Круз и Эйс знают…
Он позволил своему голосу затихнуть, но его невысказанные
ГЛАВА 25. УТОПЛЕНИЕ
Истории Каджики крутились в моём сознании по кругу, сплетаясь в яркие образы. Я спала урывками, и на этот раз не из-за предложений руки и сердца во сне. Мои кошмары вытащили меня из постели задолго до того, как зазвонил будильник.
Я натянула кроссовки и вышла из дома под жемчужно-серое небо. Наступила ночь, когда я бежала через лес, мимо хижины, где был убит друг Эйса, и новой изумрудно-зелёной лианы, вьющейся сквозь разбитое оконное стекло, мимо озера цветной капусты. Я вырвалась из недр леса на пляж как раз в тот момент, когда солнце выглянуло из-за горизонта. Остывая от пота, я неподвижно стояла на белом песке, наблюдая, как оранжевый огненный шар поднимается над озером, окрашивая воду в голубой цвет.
Я изучала воду с опаской и любопытством. Мне нужно было знать. Это либо подтвердило бы, что я действительно теряю это, либо подтвердило бы, что я частично Дэниели.
Убедившись, что пляж пуст, я стянула футболку, скатала шорты для бега, скинула кроссовки и носки. В своем лифчике для бега и чёрном нижнем белье я подошла к прохладному прибою. Мои пальцы утопали во влажном песке, когда я шла дальше. Зелёные водоросли гладили мои лодыжки и голые ноги, когда я погружалась глубже.
Сильная дрожь пронзила меня, когда я погрузилась внутрь. Как миллионы крошечных иголок, вода покалывала мою кожу. Я вынырнула на поверхность и толкала воду до тех пор, пока небольшое количество тепла не просочилось в мои ледяные конечности.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. А потом я позволила своему телу опуститься. Воздух вырвался из моего носа потоком крошечных пузырьков. Я погрузилась глубже, когда мои лёгкие опустели. Когда они заболели, я приоткрыла губы. Струя ледяной воды хлынула мне в рот. Я подавилась, когда она скользнула в моё горло. Я сжала губы, и хотя мне до смерти хотелось вернуться на поверхность, я справилась со своей отчаянной жаждой кислорода. Я снова открыла рот. И снова вода хлынула мне в горло, которое сжималось и сокращалось. Она больше не была холодной, а была горячей и густой, как кипящий сок.
Мне нужно было выбраться отсюда. Покалывающими кончиками пальцев я коснулась своих рук и, прищурившись, посмотрела сквозь воду на свои ноги. Чешуйки не образовались. Лили ошибалась. Или, если бы она была права, во мне было слишком мало крови Дэниели, чтобы это повлияло на меня.
Что-то плеснуло рядом со мной. Я отскочила назад, отталкиваясь от воды, чтобы уйти с пути того пушистого зверя, который решил нырнуть.
Лёгкие горели, я пнула ногой, чтобы вырваться на поверхность, как раз в тот момент, когда две руки подхватили меня и подбросили
* * *
Я ахнула, когда моё тело рухнуло на песок. А потом я задохнулась от жгучей струи кислорода, которая хлынула мне в горло. Я упала на четвереньки и поперхнулась, когда из меня хлынула озёрная вода. Моё тело содрогнулось, и мне показалось, что лодка сдавливает мои органы. Ещё один спазм. Вода, смешанная с желчью, хлынула у меня изо рта. Как долго я была под водой? Две, три минуты?
Когда кашель прекратился, я села на пятки, откинула волосы с глаз и повернулась, чтобы поблагодарить человека за то, что он пришел мне на помощь, хотя я и не нуждалась в спасении.
Пронзительные глаза уставились на меня сверху вниз. Сердитые. Суженные. И синие.
Такие синие.
— Что, чёрт возьми, ты пыталась сделать? — голос Эйса звучал издалека, хотя его тело было близко, в нескольких сантиметрах от моего.
— Почему… ты… здесь? — мои зубы стучали.
— Я здесь, потому что твоя грёбаная метка сошла с ума. Ты пыталась утонуть?
Я пристально посмотрела на пенящиеся волны, облизывающие берег. Мой эксперимент провалился. Я не могла дышать под водой. Текстура моей кожи не изменилась. Поскольку я не хотела говорить ему, что пыталась дышать под водой, я спросила:
— Почему ты… шпионишь за мной?
— Пьетро не шпионил за тобой. Он присматривал за Лили.
— Ты клянешься?
— Ты пыталась утонуть?
— Пьетро там не было, чтобы…
— Ты пыталась утонуть? — он закричал.
— Какое это… имеет значение для тебя?
Он попятился назад, приглаживая ладонью волосы.
— Это не имеет значения. Твоя жизнь для меня ничего не значит. Ты для меня ничего не значишь! Точно так же, как я для тебя ничего не значу.
Я хотела сказать ему, что он всё ещё важен для меня, но я не могла этого признать.
Его тело вибрировало от ярости. Она поднималась от него, как струйки пара от его одежды. Его джинсы были почти сухими, как и белая рубашка на пуговицах.
— Ты был прав, — я говорила медленно, ровно. — Я пыталась покончить с собой.
Он напрягся. Если бы кто-то нарисовал его тело в этот момент, ему нужно было бы только нарисовать углы и прямые линии.
— Потому что я предпочла бы умереть от своей собственной руки… чем от твоей.
Его глаза так ярко сияли в прохладное утро, что казались светящимися палочками.
— Так что в следующий раз… пожалуйста, не приходи… не спасай меня.
— В следующий раз? — он ахнул, затем дико замотал головой. — Отлично. Хорошо. Убей себя! Сдаваться это так по-человечески.
— Почему ты злишься… если тебе всё равно?
— Потому что, Катори, это чертовски эгоистично с твоей стороны, вот почему! Моя сестра отдала бы всё, чтобы жить, а ты отдала бы всё, чтобы умереть. Ты хоть понимаешь, насколько хренова твоя логика? — он взревел. — Ты понимаешь?
Ах. Он злился не потому, что заботился о моей жизни, он злился, потому что заботился о жизни своей сестры.