Сериал как искусство. Лекции-путеводитель
Шрифт:
Так, прямо на экране Гвидо хлещет плеткой целый гарем женщин, женщин всей его жизни, начиная с первой проститутки из публичного дома, куда впервые попал еще подростком (ну скажите, кому это может понравиться?) и кончая нынешней любовницей. И вот, вновь наваливает огромная волна воспоминаний. Воспоминаний сексуальных, бесстыдных, шокирующе откровенных: на экране возникает жирная, как сама мать Земля (так и веет в этой сцене античной архаикой, это же плодящая богиня Гея – вот она точка пересечения индивидуального бессознательного с коллективной памятью, вот он образ, бесстыдно всплывающий из глубины), некая Сарагина.
Сарагина – это шлюха, которая живет в пещере у самого моря. Я бы сказал, у винно-красного моря Гомера, хотя картина и черно-белая, но она полна цвета, который буквально брызжет в ней, прорывается сквозь бесподобное звучание румбы Нино Рота, румбы, под которую и шевелит своими огромными бедрами Сарагина. Какие ассоциации, напрямую связанные с гомеровским эпосом! Будучи еще мальчиком, Гвидо и его друзья в складчину платят Сарагине, чтобы она потанцевала для них. Это и образ, и эпизод из жизни самого Феллини. Сарагина – женщина необъятных размеров – первая проститутка, которую Феллини увидел в своей жизни. Это произошло на пляже в Фано, где проводили летние каникулы учащиеся колледжа при монастыре братьев-селезианцев.
Появляется священник и начинает бранить мальчика, который еще не определился во всех догматах католической церкви. Он, как и все дети, в своем филогенезе находится в состоянии язычества, и Сарагина для него – это оживший миф, а не грех в христианском понимании. А для художника память детства необходима, как воздух. Без нее он задыхается, как глубоководная рыба, которую насильно вытащили на берег. Вот и плавает на протяжении всего фильма сознание Гвидо во всех направлениях океана бессознательного и на любой глубине, любезно предоставляя нам, зрителям, возможность почувствовать себя творцами, со причастными к великому процессу, а для этого надо лишь с доверием относиться ко всему, что происходит в этот момент на экране, для этого надо самому быть хоть немного творцом.
Во время съёмок продюсеры попросили Феллини подготовить эскиз финала. Он собрал вместе двести актёров и показал их идущими парадом перед семью камерами. Федерико так вдохновил вид этого хоровода, что он решил изменить оригинальный финал в вагоне-ресторане, где Гвидо и Луиза, его жена, мирятся друг с другом.
В конце «8 1/2» появляется эстрада, на неё выходят раскланяться перед публикой облачённые в белые одежды персонажи фильма. И Гвидо – уже счастливый, потому что приступил к работе, – произносит свой последний в фильме монолог, словно на празднике. Он обращается к жене и просит его принять таким, как есть. Гвидо счастлив: лишь самоубийство освободило его от всех тягот тела, от лассо, наброшенного на его лодыжку в самом начале картины. Он теперь парит, и парят вместе с ним все его образы, кружащиеся под музыку Нино Рота в бесподобном хороводе. Говорят, что Феллини заставлял на съемочной площадке своих актеров двигаться в такт музыке своего любимого композитора. Это музыка и вдохновляла его на самые смелые зрительные образы. Вот он, знаменитый Круг Феллини. Этот Круг, с точки зрения психоанализа, как только не интерпретировали критики. Это и Вселенная, и круги ада в комедии Данте, ада творчества и творческих мук, это и Круг понимания, глубинного на уровне подсознания, понимания и контакта со зрителем и т. д. Но жив ли сейчас Гвидо? Или это его сознание перед самой его смертью начало вытворять с ним такие лихие представления в виде прекрасного хаоса? Так есть все-таки фильм, или его нет? Потрясающе, но вы более часа следили лишь за завязкой, а сам фильм пронесся перед вами в виде веселого карнавального кружения, в виде проекции умирающего, затухающего навечно сознания художника. И завершает весь этот славный хоровод фигуры мальчика в белом и клоунов, играющих божественную мелодию Нино Рота. Остается только белый светящийся круг, все больше и больше поглощаемый тьмой, да музыка, уводящая вас в пространство другого сорта.
Пожалуй, самую лаконичную характеристику своему произведению дал Феллини: «Что представляет собой фильм «8 1/2»? Это нечто среднее между бессвязным психоаналитическим сеансом и беспорядочным судом над собственной совестью, происходящим в атмосфере преддверия ада. Это меланхолический, почти похоронный, но вместе с тем решительно комический фильм».
Мнение широкой публики было однозначным: «8 1/2» – произведение элитарное.
«ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА»
Производство: Швеция, 1957 г.
Автор сценария и режиссёр: И. Бергман.
Оператор: Г. Фишер. Художник Г. Густафссон.
Композитор: Э. Нордгрен.
В ролях: В. Шёстрём, Б. Андерссон, И. Тулин, Г. Бьёрнстранд, Ф. Сундквист, Г. Шёберг, Г. Фрид и другие.
Один из лучших фильмов Бергмана, один из шедевров мирового кино, одно из немногих произведений искусства ХХ века, оправдывающих и этот век в целом, и первый век кино, и само бытие человеческое. «Земляничная поляна», принесшая своему создателю мировую славу, обладает особой неброской красотой и непреходящим с течением времени обаянием.
1957 год был очень удачным для Ингмара Бергмана. В прокат вышли два его новых фильма: «Седьмая печать» и «Земляничная поляна» – принесшие Бергману всемирную славу и почетный статус живого классика мирового кино. О нем заговорили, как о чертовски талантливом режиссере со своим, ни на что не похожим взглядом на мир и весьма оригинальным творческим почерком. Спустя полвека критики сойдутся во мнении, что Бергману больше ни разу не удалось приблизиться к тому художественному уровню, которого он достиг в вышеназванных фильмах. Интересно, что сам режиссер считал своими лучшими работами более поздние «Персону» и «Фанни и Александр».
Но если «Седьмая печать» была мрачной, пессимистичной картиной, предрекающей гибель всего живого, то «Земляничная поляна» – наоборот, светлый, жизнеутверждающий фильм, пронизанный любовью и верой в человечество. Картина является своеобразной квинтэссенцией творчества режиссера, в которой нашлось место всему, что волновало Бергмана на протяжении его многолетней карьеры – тема одиночества, религиозные споры, вопросы жизни и смерти.
Сценарий «Земляничной поляны» Ингмар Бергман написал в Каролинской больнице, куда его поместили для общего обследования.
Фильм «Земляничная поляна» основан на впечатлениях режиссёра от поездки в Упсалу осенью 1956 года.
«В своё время я долго жил в Далекарлии, – рассказывал Бергман. – Я вырос там в небольшом селении у своей бабушки по материнской линии, зимой она почти всегда жила в Упсале в большой старомодной квартире.
Однажды ранним утром я отправился на машине в Далекарлию, где-то в четыре-пять утра, и заехал в Упсалу, очаровательный старинный город. Здесь я жил маленьким мальчиком, и мне навсегда запомнился этот мир.
Когда я приехал в Упсалу в то раннее утро, меня вдруг осенило – я поехал на Дворцовую, четырнадцать. Стояла осень, солнечные лучи начали слегка золотить купол собора, часы только что пробили пять. Я вошёл в мощённый булыжником маленький дворик. Потом поднялся по лестнице и взялся за ручку кухонной двери, на которой ещё сохранился цветной витраж; и тут меня вдруг пронзила мысль: а что если я открою дверь, а за ней стоит старая Лалла – наша старая кухарка, – повязавшись большим передником, и варит на завтрак кашу, как в ту пору, когда я был маленьким. Как будто я вдруг стал способен вернуться в своё детство. Теперь это чувство почти исчезло, но когда-то я сильно страдал такого рода ностальгией. Кажется, это Мария Вине сказала, что человек спит в башмачке своего детства, и это именно так.