Серое братство
Шрифт:
— Действует один отряд, я уверен. И его нужно найти, во что бы то ни стало. Хочу взглянуть на этих мясников.
Мы настигли их на отдыхе в пожухлой траве, едва достававшей нам до стремян. Нисайцы — Бахай определил их принадлежность, как только разглядел одежды и вооружение — вольготно раскинулись лагерем, не выставив даже охранение. Настолько они были уверены в собственной безопасности. Мастер не стал играть в благородство, желая побыстрее познакомиться с нисайцами. Наш отряд ударил по ним с налета, опрокинул и начал сечь. Пока враг приходил в себя, мы отправили на небеса больше половины.
Череп, Бахай, Худоба и Халим держались вместе рядом со мной, боясь, что без моего присутствия им не справиться с грозными нисайцами. Но постепенно входили в раж. Пока они рубили
Избиение длилось недолго. За этот срок мы изловчились уничтожить восемьдесят пять нисайцев. Никто не ушел, щедро устлав своими телами золотистые пески.
На следующий день мы круто изменили маршрут и направились в междуречье. Я и Мастер ехали впереди и тихо переговаривались. Победа победой, но стоило рассуждать здраво. Наш отряд еще не готов к настоящему бою. Мастер изнывал от жары и прилаживался к горлышку глиняной фляжки довольно часто. Он никогда не любил жару, иссушающую его нутро.
— Только из-за этого адского пекла я готов бежать в Пафлагонию, — невесело хмыкнул Мастер.
Мы уже неплохо говорили на местном наречии, что позволяло нам напрямую общаться с Башаром и Молотом и пополнять сведения о Муфазаре и причинах возникшей войны. Так, за разговорами мы незаметно выехали еще на одну деревеньку, которая, конечно же, была абсолютно пустой.
— Они выживают людей с насиженных мест, — пояснил Мастер, — чтобы за спиной их армии не было населения. Что бы это значило?
— Вторжение нисайской армии на наши земли, — хмуро буркнул Башар.
Ночь сменилась днем, опалившим нас нещадным солнечным светом. Здешнее светило нисколько непохоже на солнце Андалии. Мягкое, северное — оно ласкало и не давало кипеть крови в жилах. Здесь же все мысли были направлены на поиски места, спасающего от жары. Тени от коричневых курганов лишь на время укрывали отряд. Мастер стремился сократить время привалов; он продолжал двигаться от деревни к деревне, но повсюду натыкался на стойкий запах разложения и гари. Казалось, он будет преследовать нас повсюду. Нисайцы, видимо, решили уничтожить все живое на много лиг вокруг. Мастера и меня такое обстоятельство стало удивлять. Для чего совершалось скверное дело? Напугать? И только? Если вражеская армия хочет идти по землям междуречья — она обязана сохранять места, где могла отдохнуть, пополнить фураж, запасы еды и воды. Но амбары с зерном сгорели, вода в колодцах отравлена. Это мы выяснили случайно, когда пара нетерпеливых бойцов напилась такой воды, а потом изошли пеной и кровью. Мастер строго-настрого запретил брать воду, пользуясь лишь остатками прежней.
На одном из очередных привалов Мастер отозвал меня в сторону и с выражением недоумения на лице спросил меня:
— Ты что-нибудь понимаешь во всем этом?
— Только одно, — ответил я сразу. — Армия нисайцев не пойдет по междуречью. Думаю, что они переправятся через Сузай и рванут скорым маршем к Ахайе.
— Точно! — улыбнулся Мастер. — Там мало войск, а вытянувшиеся в линию гарнизоны не сумеют помочь тем, кто вступит в бой.
— И что ты предлагаешь? Изменить маршрут?
— А не боишься, что я предложу? — Мастер оценивающе поглядел на меня. Словно и не было за плечами нескольких лет совместной борьбы.
— Уже давно отвык от такой напасти. Кто пережил хессов, тот уже ни за что не испугается.
— А зря. Опасаться надо любого бугорка, пусть он даже неказист на вид…
— Мастер, — прервал я своего командира, — я же говорю: «испугаться», а не «опасаться». Разницу чуешь? Говори, что задумал.
— Скоро начинаются земли Нисаи. Мы забрались слишком далеко. Я даже уверен, что нам уже перерезали все дороги. Так что надо быть осторожными. Переплывем Сузай, пристроимся в хвост нисайцам, и начнем понемножку отщипывать кусочки. Это серьезно осложнит их наступление. А мы будем действовать быстро, нагло, скрытно. Как тебе мой план?
— Авантюра, конечно, но это в нашем стиле, — я не удивился очередной выдумке напарника, и даже не пробовал возразить,
После разговора мы собрали десятников, позвали Башара и Молота, чтобы у них не возникло подозрений в сговоре против Басаги. Лишнего при них старались не болтать, но в общих чертах объяснили, что придумано. Все, кроме Молота одобрили его. Соглядатай скривил губы:
— Мастер ведает ли, что может произойти, если его выводы окажутся неверными? А вдруг правитель Шаурафа Сахиб Второй Дерзновенный вздумает послать корабли вдоль южных берегов Муфазара? Или разрушение рыбачьих и крестьянских поселений — отвлекающий маневр?
— Это как раз тот момент, что враги ждут нашего наступления в междуречье, — ответил Мастер. — Вот почему они выжигают земли. А что бы делал ты в таком случае? Большая армия без воды и фуража для животных не имеет шансов подойти к решающей битве свежей и отдохнувшей.
— Мастер прав, — Башар хмуро посмотрел на Молота. Ему нелегко было противоречить помощнику. Но, как ни странно, именно он осознавал правоту пятидесятника.
— А если нас ждут на границе? — не унимался Молот.
— Какая армия у Сахиба? — повернулся Мастер к Башару. — Тебе что-нибудь известно?
— Достаточно большая, чтобы пустить сто тысяч сабель по Сузаю, и еще столько же, чтобы сомкнуть челюсти с флангов, — Башар крепко сжал губы. — Но будь спокоен: нисайцев еще больше.
— Прекрасно, — Мастер оглядел всех своим прищуром, в котором таилось нечто, что могло не понравиться многим из сидящих. Но они плохо знали командира. — Завтра мы сворачиваем к Сузаю, переправляемся через реку и ждем противника. Я не думаю, что они уже начали движение к Ахайе. Десятникам проверить готовность своих бойцов к походу. Накормите лошадей. Выступаем с рассветом. Все! Отдыхать!
5
«Морской Лев» не достиг берегов Пафлагонии — таково было известие, которое нашло Лацию в Кротах — фортификационной крепости на границе со Степью. Писал Абилард, которого она неплохо знала. Почерк был мелкий, убористый, но хорошо поставленный, и девушка легко разобрала его. Абилард писал:
«Моя дорогая королева! Позвольте так обращаться к Вам несмотря на то, что я остаюсь подданным другой страны. Мое отношение к Вашим благодеяниям вызывают в моей душе положительные отклики. А Ваше знакомство с Гаем Вадигором просто-напросто заставляет меня просить Вас поддерживать отношения со мной. Случайно я узнал, что Вы находитесь в поездке по Золотой Цепи. Посредством каких методов — позволю себе умолчать. Но теперь о главном, что и подвигло меня написать письмо. Господин Ральер, которого я уважаю и ценю, узнал, что Гай Вадигор и госпожа Амалея не вернулись в Пафлагонию. Это меня весьма насторожило и обеспокоило. Я посчитал нужным известить Вас об этом. Но прежде, чем впадать в отчаяние, я долго проверял надежность сведений. Выходило, что «Морской Лев» и в самом деле пропал без следа. Боюсь, и не без оснований, что он попал в «Мышеловку», где орудуют пираты муфазарца Фаль-Адени. Может статься и так, что корабль не выдержал шторма и затонул. Я бы предпочел тот исход, при котором Вадигор остается жив, пусть даже и в руках Фаль-Адени. Будем откровенны, энни Лация — шансов, чтобы еще раз увидеть человека, предназначенного судьбой изменить мир, почти нет. Увы, все мы смертны в этой юдоли печали, и нет ничего слабее нити человеческой жизни. Конечно, Вадигора долго учили выживать в тяжелых ситуациях, и я до сих пор надеюсь и верю в его спасение. Его смерть не выгодна тем силам, которые видят его в первых рядах новой эпохи. Когда идет игра, цель которой — Власть и Безграничная Сила, такой игрок обязан присутствовать на поле боя. Я считаю своим долгом уведомить и заверить Вас, что в моем лице Вы найдете союзника в Игре, которая началась с поездки в Энгл. Я знаю много, но предпочитаю поделиться некоторыми соображениями, не раскрывая истинных намерений и имен, которые готовят хаос и смуту.