Серый волк, белый конь

Ярошинская Ольга

— А ты когда-нибудь придерживался правил? — ехидно спросил Леший, спрыгивая с печки. — Ты сам сказал, что между вами ничего не было. Она свободна. Пусть сама выбирает.

Он вышел на веранду, махнул рукой Ладе, которая завороженно гладила по шее олененка, преданно смотрящего ей в глаза.

— Это потрясающе! — воскликнула она, сияя от восторга.

Из избы раздался протяжный стон, и девушка, забыв про олененка, бросилась внутрь.

Колобок, стеная, выкатился из-под лавки и застыл, жмуря

единственный глаз.

— Я вас ненавижу, — прохрипел он. — Кто меня вчера уговаривал — только одну ягодку, а теперь еще одну.

— Что произошло? — спросила Лада.

— Булка наелся пьяной вишни, — объяснил Волк, потягиваясь.

— Как мне плохо, — ныл Колобок, — моя голова… Моё всё…

Лада бережно подняла его на руки и вынесла на веранду. Леший уже накрыл на стол: на белой скатерти стоял запотевший кувшин с морсом, на глиняных тарелочках лежал творог, свежая малина, маленькие булочки, мёд в плошке был прозрачный, как янтарь, в плетеной корзинке лежали яблоки с тонкой просвечивающейся кожицей.

Олененок протянул морду через перила, аккуратно взял губами булочку из рук Лешего и ушел в лес, сияя белым хвостиком. Леший незаметно спихнул ногой с веранды крупную зеленую жабу, по-видимому, тоже возжелавшую угощений, и пододвинул Ладе стул.

— Угощайтесь, царевна.

Лада заметила кислый взгляд Волка и одарила Лешего нежной улыбкой. Она осторожно усадила Колобка на стульчик рядом, взяла себе яблоко.

— Может, желаете ягод? — спросил Леший, придвигаясь ближе. — У меня все самое свежее.

Лада протянула руку, будто собираясь сорвать землянику из бороды хозяина. Волка перекосило, и она отвела руку в сторону, взяв малину из тарелки.

— Спасибо! Я словно в раю, — еще одна улыбка улетела Лешему.

— Вы можете оставаться в этом раю сколько угодно, прекрасная царевна. Могу вам после завтрака баньку истопить. Лучшего банщика во всем сказочном царстве не сыскать!

Оборотень понятливо усмехнулся, уселся в стул напротив, рассматривая Ладу. Свитер он так и не надел.

— Может, оденешься? Принести твою кофту? — недовольно спросил Леший. Сам он был в белоснежной рубахе с яркой зеленой вышивкой, оттеняющей его глаза, и светлых брюках с заутюженными стрелками. Обуви он не носил, гигантские ступни, заросшие шерстью, высовывались из-под стола. — Сегодня свежо после ливня-то.

— Я закаленный, — ответил Серый, не сводя с Лады глаз. — К тому же царевна уже видела меня голым.

— Только по пояс, — уточнила девушка, беря еще одну малинку. — Хотя твоя… ммм… твой хвостик выше всяких похвал, — она многозначительно улыбнулась Волку.

— А тебя не так просто смутить, — заметил оборотень.

— Ты вчера застал меня врасплох. Я устала, не выспалась, к тому же ты ловко сыграл на моем чувстве вины.

Но знаешь, сегодня я могу признаться — я действительно по-разному отношусь к тебе зверю и человеку. Надеюсь, это тебя не слишком ранит?

— Да не парься, — отмахнулся Волк, беря булочку и макая ее в мед. — Я и сам по-разному себя чувствую в разных обличьях. Когда я волк, то мне больше хочется тебя укусить. А когда человек, то… — он многозначительно подвигал бровями, — ну, ты понимаешь.

— А расскажи-ка лучше, царевна, как тебе удалось Кощея одолеть, — нахмурился Леший, которому совсем не нравилась тема их разговора. — Я вчера пытался у Волка выведать. Да оказалось, что он большую часть боя провалялся в углу половой тряпочкой. А Колобок после пьяной вишни только песни горланить был горазд.

— Я Кощею почти горло перегрыз! — возмутился Волк. — До сих пор во рту такой привкус поганый, как будто нефти хлебнул. Но я тоже послушаю. Расскажи, Лада, кто преломил Кощееву иголку?

— Эммм, — Лада прикусила губу.

— Что? — сразу посерьезнел Волк.

— Марьяша разбила яйцо, — сказала девушка.

— А иголка?

— Она просто упала куда-то. Но он погиб! От него осталась кучка пепла! А взрыв магии был виден, наверное, в Елисеевом дворце.

Леший нахмурился, теребя уголок скатерти:

— Я вчера ходил к башне. Хотел внутрь зайти, да что-то отвело.

— Струсил, — подал голос Колобок и снова страдальчески зажмурился.

— А ежели Кощей до сих пор там, он мог меня убить. Высосать, как русалок, которых гномы за башней закопали, — Леший всхлипнул, спрятал лицо в широкие ладони.

— Я же не знала, что надо иголку сломать! — воскликнула Лада. — Да и что с ней станется? До сих пор там на полу валяется, наверное. Давай вернемся, поломаем ее — и делов!

— То есть мы не убили костлявого? — осознал Колобок.

— До тебя сегодня туго доходит, булка, — съязвил Серый. — Нет, мы его не убили, не до конца. И нет, возвращаться мы не будем. Я не царевич, подвиги — не моя стихия. Мы расколдуем Ивана, и пусть он идет в башню. Вдруг Кощей уже снова сидит на троне, закованный в свой самовар? Он выпьет мою магию и заберет твое яйцо, Лада. Один раз нам повезло, не факт, что повезет во второй.

— Что за яйцо? — заинтересовался Леший.

Лада сходила за сумочкой, вынула из нее шкатулку. Золотой бок яйца сверкнул маленьким солнышком.

— Можно?

Лада протянула Лешему яйцо, и тот осторожно взял его в руки, поднес к уху.

— Он там живой, — прошептал он. — И совсем скоро появится на свет. Оставь его у меня, царевна, — попросил он со странной жадностью, — я за ним присмотрю получше тебя.

Лада чуть ли не силой вырвала у него яйцо и спрятала назад в шкатулку.