Сержанту никто не звонит
Шрифт:
— То мне уже плевать, верно?
— Не думаю. В чем я уверен на сто процентов — тебе далеко не плевать.
— Да? А зачем рыпаться, скажи мне, Паша? Зачем? Джинн выпущен, бутылка опустела. Все летит под откос.
— Без паники. Я понимаю, тебе плохо. Но — держись, Андрей. Еще немного. Завтра я вылетаю к тебе.
— Вух! Наконец-то. Мир спасен.
— Шутник.
— Я серьезно. Мне намного лучше. Жду, Паша.
Я кладу трубку. Потом поднимаю и слушаю гудки. Почему-то мне так спокойней. Да джинн выпущен, но борьба с ним
Гудки.
Пока же мы боремся точечными ударами. Анализируем, выжидаем, готовимся, идем на личный контакт. Находим и бьём. Есть такое понятие, как «личное правосудие». Это грязная работа.
Гудки.
Андрей Бочкарев, шериф Дикого Запада. Получивший в прошлой серии по голове...
И злодей в ризах. С паникадилом.
Встретились два одиночества.
Священник теперь в гражданском. В спортивной куртке с желтыми полосами. В джинсах. С рюкзаком за спиной.
Вечер. Почти закат. Романтично.
— Эх, батюшка, батюшка, — говорю. — Злой вы человек. Только ведь и я — не добрый.
Священник молча поворачивается и бежит. Он напуган. Он — нормальный человек по сути. И этому человеку я сочувствую...
Здесь нет зла как такового. Просто борьба видов.
Я бегу за ним.
— Давай! — кричу я. — Все равно не убежишь!
Я достаю нож. Устремляюсь в рывок. Почти догоняю. Батюшка наддает. Фонарей на улице — кот наплакал. Где-то вдалеке горит один. Так что мы играем в догоняшки в темноте. Собаки лают.
— Помогите! — кричит батюшка. — Помогите!!
Я почти его догоняю. Взмахом ножа попадаю в рюкзак. Батюшка делает усилие. Выигрывает два метра. Потом еще один.
Уйдет!! Нет, нельзя.
В груди — боль. Дышать тяжело. Я в хорошей форме, если не считать синяков и ушибов. А в груди — словно рвется.
Рывок!
Выпад ножом. Неужели попал?! Не может быть!
Нет.
Батюшка, вдруг, извернувшись ужом, уходит от удара. Прыгает на забор близлежащего дома — и, как ящерица, ползет по нему вверх. Забор вплотную к стене дома, батюшка на четвереньках — все выше и выше. Вот он подбирается к чердачному окну...
— Эй! — кричу я. — Божий человек! Стой, стрелять буду!
Батюшка замирает на секунду, поворачивает голову. Смотрит мне в глаза...
Почти как днем, в церкви.
Глаза не могут лгать. Потому что подсознательно человек знает о себе правду.
— Голоса? — оправдывается такой. — Что вы, какие голоса. Неужели я похож на сумасшедшего?
А глаза говорят: «Я разговаривал с соседской собакой.» Или с кроликом. Или с мусорным ведром.
А что? Имею право.
Тварь смотрит на меня из глаз батюшки. Нечто иное. Чужое. Надеюсь, просто набор рефлексов и желаний...
Не
Мы смотрим с тварью в глаза друг другу. Долго. Целую секунду. Или две.
Потом голова твари взрывается. Обезглавленный труп падает на землю мешком с потрохами. Личное правосудие. Хотя стрелял не я.
— Понятно, — говорю. — Понятно.
Ко мне подходят люди — местные «питерцы». В желтых костюмах высшей защиты они похожи на космонавтов.
Один улыбается мне через подсвеченное стекло. Показывает большой палец. Егор Караев, кажется. Начальник местного отдела.
Да, я хорошо сработал. Заставил тварь раскрыться. Какая-то мутация военного НМ-вируса? А черт его знает...
Покойся с богом, батюшка.
Стрелял снайпер из местных. А по моим ощущениям — словно я сам, лично нажал на спусковой крючок...
И нажму, если понадобится.
Мы — поколение бегущих по лезвию бритвы.
Мясники.
Люди, разговаривающие с Богом! Покойной мамой. Гэндальфом. Зелёными человечками. Соседской собакой.
Любите поговорить по душам с зеркалом?
Мы придем за вами.
А может, не зря ведьм жгли? Если вспомнить знаменитые психические эпидемии средневековья. Некоторые указания из «Молота ведьм» — прямо-таки аналоги физического теста Морозова.
Хватит голову загружать. Сегодня приедет Павел. Мой начальник и... друг, как я понимаю. Если он не был таковым до моей амнезии, то теперь — точно станет. Уже стал.
Вдвоем проще.
— О, кого я вижу! Какими судьбами? — знакомый голос за спиной. Я поворачиваюсь. Глава местных «питерцев» Егор Караев. Уж не Павла ли встречает?
— День добрый. Да так, на Москву билет взять хочу. Хватит, нагостился. А ты чего?
— А, не спрашивай! Опять таможня чего-то нашла. Второй час пластаемся. Не торопишься? Давай покурим, что ли?
— Давай.
Gray goo problem. Проблема «серой слизи». Эрик Дрекслер считал, что если нанороботы выйдут из-под контроля — все живое на земле будет разобрано на молекулы. И Землю покроет слой серой слизи. Апокалипсис. Конец.
Профессиональное воображение.
...Настоящий сыщик должен быть одержимым.
— Павел Вяземцев. Знаешь такого? — спрашиваю.
— Павел Вяземцев? — Караев удивляется, но потом вдруг расплывается в улыбке. — Конечно, знаю, — подмигивает. — Отличный оперативник. Рисковый, умный, точный. Всегда поможет. Даже в отпуске работает... Совсем как ты.
— Правда?
Я подошел к раковине. Вывернул до упора кран с холодной водой. Набрал полную горсть, плеснул в лицо...