Сестры
Шрифт:
Она спросила, где Тамара Петровна. Но той уже не было. Ничего, она зайдет к завучу в другой раз.
Старушка вышла в вестибюль и стала торопливо надевать шубу, повязывать платок.
Обескураженные девочки молча стояли вокруг нее.
— Бабушка, Витя! Да как же так? А чай пить? — пробормотала Женя.
— Где уж тебе гостей принимать, ты сама здесь вроде гостьи.
Бабушка сердито притопнула калошей, которая долго не надевалась на валенок, решительно распрощалась и ушла.
Как же это так?..
Женя бросилась к парадной двери. Крюк долго не поддавался. Открывать его было проще, чем замок, его могли откинуть самые маленькие, но Женя разволновалась, дергала его так и сяк и все без толку. Наконец он соскочил, Женя распахнула дверь и чуть не сшибла девочку, которая поднималась по ступенькам.
Это была Маринка.
Глава шестнадцатая. В поисках Зины
Маринка, конечно, обиделась, когда Женя не пришла к ней в гости. Ей так хотелось дружить с Женей! Ведь Женя была настоящая партизанка, жила в лесу, ходила в разведку. Она, наверное, и в боях участвовала. В Доме пионеров все ребята это знают. А сама она не рассказывает, потому что очень скромная. Так Степан Николаевич говорит. «Почему же она не пришла? — думала Маринка. — Ей со мной скучно, вот почему… И Маринка стала ходить в Дом пионеров чуть ли не каждый день, чтобы посмотреть, нет ли записки. Но сколько она ни заглядывала за горшок с бегонией, записки не было. Тогда Маринка не выдержала и сама написала. Но Женя и на записку не ответила. И Маринке стало ясно, что они навсегда, навеки поссорились. А сегодня, когда они с тетей Клавой направились в Дом пионеров и очутились на Чистопрудном бульваре, Маринка не утерпела и сказала:
— Тетя Клава, можно я в детский дом зайду? Я на минутку.
Тетя Клава крепко держала ее за руку:
— Куда? Зачем?
Завтра у тети Клавы зачет по анатомии, и мысли ее заняты большими и малыми берцовыми костями, ключицами, связками и сухожилиями.
Ох, уж эта тетя Клава! Ничего-то она не слушает!
— В детский дом, вот куда! — Маринка часто переступала своими серыми валенками, чтобы не отстать.
— Только ненадолго. А я пойду в библиотеку. Потом встретимся, как всегда, — сказала тетя Клава.
Маринка свернула в переулок. Вот он, детский дом! Она не успела позвонить, как дверь открылась и на крыльцо выскочила сама Женя, да еще чуть ее не сшибла.
— Маринка! Ты откуда взялась?
— Я к тебе. Ты почему на записку не отвечаешь? — Маринка размотала полосатый шарф. — Пошли вместе в дом пионеров, там сегодня кино «Пятнадцатилетний капитан». И Дик Сэнд придет! То-есть не Дик, а артист, который его играет. Женечка, пошли!
Изо рта Маринки так и валил пар — на улице было очень холодно.
«Пятнадцатилетний капитан»! И Жене вспомнилось, как полгода назад, когда она только что приехала в Москву, Лида говорила про эту картину. А Женя тогда заспорила — пятнадцатилетних не аттестуют… Ох, и глупая же она была!
— Нет, Маринка, я не могу. Да ты заходи!
В коридоре полуподвального этажа было пусто. По вечерам сюда редко кто заглядывал. Дверь кастелянной была закрыта на задвижку.
Девочки уселись на низком широком подоконнике. Маринка стала протирать запотевшие очки. А Женя то задергивала, то отдергивала холщовую занавеску на колечках и молчала. Конечно, она обрадовалась Маринке. Ей пришлась по душе эта маленькая девочка, которая столько читает и разговаривает совсем как взрослая. Но сейчас Женя была занята своими мыслями. Она все думала о сегодняшнем разговоре с завучем, о словах бабушки… Как бабушка сказала: «Вся рота…»
— Женя, ты сердишься на меня? Ты за что на меня сердишься? — говорила Маринка. — Я же вижу… Я напрасно пришла!
— Что ты! Ничего подобного! Только это долго объяснять. — Женя рывком задернула занавеску. — Я ведь перессорилась с девочками. Со всеми.
— Тебя здесь обижают? — испуганно спросила Маринка. — Кто тебя обидел?
— Никто…
И Женя рассказала, как Тамаре Петровне позвонили управления, хотели сказать что-то важное, а Тамара Петровна не стала сразу звонить Журавлевой.
— А что Журавлева хотела сказать?
— В том-то и дело, что я не знаю. — Женя снова дернула занавеску. — Если б сходить в управление, там можно узнать. Журавлева куда-то опять уехала. А надолго или нет — не знаю. А вдруг она уже вернулась? Тамара Петровна что-то скрывает. Я же чувствую!
— А ты сходи.
Женя махнула рукой:
— Туда надо со взрослыми. Я уж там была.
Маринка задумалась.
За окном, над головами девочек, мелькали ноги прохожих. По мостовой прошла тяжелая подметальная машина, и стекла в окне задребезжали.
— А Нина тебе, значит, не сестра?
— Нет, конечно, мы просто дружим!
— Женя, тебе здесь плохо, иди к нам жить! — с жаром сказала Маринка. — У меня мама добрая. И она тебя знает, я ей про тебя все рассказывала. Летом на пароходе поедем, будем купаться, рыбалить…
Женя наматывала на палец шнурок от занавески.
Маринка помолчала, а потом тихо сказала:
— У меня ведь тоже была сестричка, она пропала… Только она найдется. Дяде Диме сама Журавлева сказала. Он сколько раз в управление ходил… Мы и твою сестричку найдем.
Наверху, в вестибюле, послышались шипенье и дребезжащие удары стенных часов.
Женя вскочила:
— Маринка, ты же в Дом пионеров опоздаешь!
— А ты что будешь делать? — Марина робко заглядывала Жене в глаза.
— Ничего… Мне идти надо… Я еще не решила… — нескладно говорила Женя, занятая своими мыслями.
Маринка испугалась:
— Куда идти?
— Мало ли куда!
— Женя, ты только чуточку потерпи! Мы с дядей Димой… нет, с тетей Клавой сходим в управление. Сегодня, сейчас! Честное слово! — говорила она уже в дверях.
И вот Женя снова одна.
В раздумье, медленно проходит она по коридору мимо комнат, где девочки играют, читают, готовят уроки. Им весело, они все вместе. А она — одна.
Ей стыдно зайти в библиотеку и попросить у дежурной интересную книгу.
В зале расшумелись первоклассницы. Но она даже не смеет зайти к ним и прикрикнуть: «Тише!»
Ей неловко и в свою рабочую комнату зайти, где сейчас собрались математики.
Делай, что хочешь… Да вот уже три дня она делает только то, чего не хочет. Как сказала бабушка? «Вся рота не в ногу…»