Сфера
Шрифт:
Куча хвалебных веток, изнутри и снаружи «Сферы», и самую захватывающую открыл Бейли – он оповестил Мэй о том, что разработчики «Сферы» уже приступили к воплощению ее идей. В лихорадке вдохновения они проработали всю ночь и через неделю рассчитывают создать прототип, который сначала опробуют и обкатают в компании, а затем начнут внедрять в любом государстве, где достаточно граждан пользуются услугами «Сферы».
«Мы это назвали «Демокша», – квакнул Бейли. – Демократия, заговорившая твоим голосом, рожденная твоей мокшей, свободой твоего духа. И она уже на пороге».
В то утро Мэй позвали в ячейку разработчиков, к двум десяткам изможденных, но
– Привет, Мэй, привет, зрители Мэй, – сказала она, коротко поклонившись. – Меня зовут Шарма, и для меня великая радость и честь оказаться сегодня перед вами. Сейчас мы покажем вам первый прототип «Демокши». Обычно мы действуем не так быстро и не так… ну, короче, не так прозрачно, но поскольку мы горячо верим в «Демокшу» и убеждены, что система будет внедрена скоро и по всему миру, мы не нашли причин тянуть кота за хвост.
Ожил стенной экран. Появилось слово «Демокша» – залихватским шрифтом, внутри сине-белого полосатого флага.
– Наша задача – сделать так, чтобы все сотрудники «Сферы» высказывались по вопросам, которые играют роль в их жизни – главным образом в кампусе, но и в большом мире тоже. Поэтому в течение дня, если «Сфере» нужно будет померить температуру компании по любому поводу, сфероиды получат всплывающее уведомление, где их попросят ответить на один или несколько вопросов. Важнее всего тут ожидаемая скорость получения данных. И поскольку мы высоко ценим вклад каждого, все прочие системы обмена сообщениями будут временно заморожены, пока пользователь не ответит. Давайте я покажу.
На экране под логотипом «Демокши» появился вопрос «Нам нужно больше вегетарианских блюд в столовых?», с двух сторон обрамленный кнопками «Да» и «Нет».
Мэй кивнула:
– Потрясающе, народ!
– Спасибо, – сказала Шарма. – Будь добра. Ты тоже должна ответить. – И она указала на экран.
– А, ну да, – сказала Мэй, подошла к экрану и нажала «да». Инженеры заорали, разработчики заорали. На экране появился веселый смайлик, а сверху дугой выгнулись слова: «Тебя услышали!» Вопрос исчез, его сменила фраза: «Результат «Демокши»: 75 % респондентов хотят больше вегетарианских блюд. Появится больше вегетарианских блюд».
Шарма лучилась улыбкой:
– Видишь? Это, конечно, симулятор. У нас пока не все подключены к «Демокше», но принцип ты поняла. Возникает вопрос – все ненадолго бросают всё, отвечают, и тут же «Сфера» может предпринять уместные шаги, зная, какова воля народа, целиком и полностью. Круто, да?
– О да, – сказала Мэй.
– А ты вообрази то же самое в масштабах страны. Целого мира!
– Мне способностей не хватит это вообразить.
– Но ты же сама это придумала! – сказала Шарма.
Мэй растерялась. Она это изобрела? Она как-то сомневалась. Она сложила несколько фрагментов мозаики: толковость и полезность «Сферического опроса», неизбывное стремление «Сферы» к тотальному покрытию, всемирную надежду на подлинную, нефильтрованную – и, что всего существеннее, полную – демократию. А теперь все это в руках разработчиков, сотен разработчиков «Сферы», лучших в мире. Мэй так им и сказала: она просто человек, который переплел несколько близких идей, а Шарма и ее команда просияли, и все стали жать Мэй руку, и все хором твердили, что благодаря этому свершению «Сфере», а может, и всему человечеству, открылся важный новый путь.
Мэй вышла из «Возрождения», и прямо за дверью ее подкараулила стайка молодых сфероидов, и все они хотели сказать ей – прямо на цыпочках танцевали, умирая от желания сказать, – что никогда прежде не голосовали, ни капельки не интересовались политикой, считали, будто полностью оторваны от властей, были убеждены, что лишены подлинного голоса. Они сказали ей, что когда их голос или имя на какой-нибудь петиции наконец просачивалось к местным властям, а затем к властям
Но все утро продолжались звонки со скрытого номера. Мэй знала, что это Кальден, и знала, что не желает иметь с ним дела. Разговор с ним, не говоря уж о встрече, – огромный шаг назад. К полудню Шарма с командой объявили, что готовы протестировать «Демокшу» во всем кампусе. В 12:45 все получат пять вопросов, подсчет голосов пройдет мгновенно, и вдобавок Волхвы пообещали, что воля народа будет исполнена в течение суток.
Мэй стояла в сердце кампуса, среди сотен обедающих сфероидов, и все болтали про надвигающуюся демонстрацию «Демокши», а Мэй вспоминала полотно с Филадельфийским конвентом: [30] толпа мужчин в напудренных париках и жилетах, все чопорно застыли, все как один богатые белые люди, которых лишь между делом занимают интересы братьев по разуму. Эти мужчины принесли массам дефектную демократию, где избираются только богатые, где их голоса звучат громче всех, где свои кресла в конгрессе они передают другим привилегированным лицам, которых полагают достойными. С тех пор общественный порядок совершенствовался малыми приращениями – ладно, допустим, однако «Демокша» не оставит от всего этого камня на камне. «Демокша» чище, «Демокша» – единственный шанс прямой демократии, что выпадал этому миру.
30
На Филадельфийском конвенте 1787 г., в котором участвовали представители 12 штатов, в том числе большинство отцов-основателей, была разработана и подписана Конституция США.
На часах была половина первого, и Мэй, полная сил, полная уверенности, наконец сдалась и ответила на звонок, понимая, что звонит Кальден.
– Алло? – сказала она.
Говорил он без обиняков:
– Мэй, это Кальден. Имя не произноси. Я взломал систему, входящее аудио вырубилось.
– Нет.
– Мэй. Умоляю. Вопрос жизни и смерти.
Кальден обладал властью над нею, и Мэй этого стыдилась. Его власть размягчала ее, делала податливее. На любой другой грани жизни у Мэй все было под контролем, но сам голос Кальдена разнимал ее на части и подталкивал к череде неверных решений. Спустя минуту она зашла в туалетную кабинку, выключила звук камеры, и телефон снова зазвонил.
– Наверняка кто-то следит, – сказала она.
– Никто. Я выиграл нам время.
– Кальден, что тебе надо?
– Мэй, это нельзя. Твоя обязаловка, которую все так полюбили, – последний шаг к Полноте «Сферы», а это нельзя.
– Что ты несешь? В этом же вся суть. Ты давно тут работаешь, уж ты-то должен понимать, что такова была задача «Сферы» с самого начала. Это же сфера, дурень. Она должна быть целая. Ей нужна полнота.
– Мэй, всю дорогу таков был страх, а не задача. Для меня, по крайней мере. Станет обязательно иметь аккаунт, все государственные услуги предоставляются через «Сферу» – все, ты помогла создать первую в мире тираническую монополию. Ты считаешь, это удачная идея – что частная компания контролирует все потоки информации? И что по одному ее слову участие обязательно?