Сфера
Шрифт:
Мэй проверила на браслете, как смотрится кадр. Камера целилась в Бейли и в экран у него за спиной. Уже сыпались комментарии – зрители благодарили Мэй и «Сферу» за возможность присутствовать на совещании. Один сравнил зрелище с наблюдением за Манхэттенским проектом. Другой помянул лабораторию Эдисона в Менло-Парке около 1879 года.
– Эта новая эра прозрачности, – говорил между тем Бейли, – смыкается и с другими моими идеями касательно полной демократии, которой могут способствовать технологии. Я сознательно прибегнул к слову «полный», поскольку наша работа над прозрачностью может привести к созданию правительства, ответственного перед гражданами целиком и полностью.
Все 40 жарко захлопали.
– Но это лишь половина битвы. То есть – избранники. А что же другая половина – наша половина, избиратели? Что же наше поголовное гражданское участие?
За спиной у Бейли появилась картинка – пустой избирательный пункт в каком-то безлюдном школьном спортзале. Картинка распалась на множество цифр.
– Вот данные по участникам последних выборов. Как видите, в масштабах всей страны – примерно 58 процентов избирателей. Поразительно, нет? А потом мы спускаемся ниже, на уровень штата и муниципальных выборов, и явка ныряет с утеса рыбкой: 32 процента избирателей на выборах в органы штата, 22 процента на окружных, 17 процентов в большинстве мелких городов. В этом нет никакой логики – чем ближе к нам властный орган, тем меньше он нас интересует. Что за абсурд?
Мэй поглядела, как там трафик; набралось уже больше двух миллионов зрителей. Ежесекундно подключались около тысячи.
– Итак, – сказал Бейли, – мы знаем, что существует немало технологических решений, которые упрощают участие в выборах, и большинство этих решений разработаны у нас. Мы пользуемся обильным опытом, всей историей попыток сделать голосование доступнее и проще. В мое время был закон о регистрации избирателей в отделах транспортных средств. Это помогло. Затем в ряде штатов разрешили регистрироваться или обновлять свою регистрацию онлайн. Хорошо. Но как это повлияло на явку избирателей? Недостаточно. И тут у нас возникает любопытный поворот сюжета. Вот сколько народу голосовало на последних федеральных выборах.
Экран за его спиной пояснил: «140 миллионов».
– А вот сколько народу в стране имеет право голоса.
«244 миллиона», – сообщил экран.
– А между тем существуем мы. Вот сколько американцев зарегистрированы в «Сфере».
На экране нарисовалось: «241 миллион».
– Тревожная арифметика, не так ли? Сто миллионов наших пользователей не голосовали на президентских выборах. О чем вам это говорит?
– Мы прекрасны! – крикнул из второго ряда немолодой человек с седым хвостом и в потрепанной футболке. Смех всколыхнул собрание.
– Это без вопросов, – ответил Бейли, – а еще? Это говорит нам о том, что «Сфера» умеет привлекать людей к участию. И многие в Вашингтоне это признают. Кое-кто в округе Колумбия считает, что мы – то самое решение, которое до ста процентов повысит участие граждан в демократических процессах.
За спиной у Бейли появился знакомый портрет Дяди Сэма, который тыкал пальцем в аудиторию. Рядом появилась другая фигура – сам Бейли, в таком же костюме и в такой же позе. Все заржали.
– И
Бейли окинул взглядом присутствующих, снова задержался на Мэй и ее зрителях. Мэй посмотрела на браслет. «Аж мурашки по коже», – написал один пользователь.
– Чтобы зарегистрироваться в «АУтенТы», нужно быть реальным человеком, с реальным адресом, полными личными данными, реальным номером соцстрахования, реальной и удостоверенной датой рождения. Иными словами, надо предоставить всю ту информацию, которая требуется избирателю при регистрации. Собственно, как вы знаете, информации у нас гораздо больше. Почему бы с этими данными не допустить вас к выборам? Или, что еще лучше, почему бы правительству – нашему или любому другому – не считать, что вы уже зарегистрированы, едва вы создали профиль в «АУтенТы»?
Сорок голов в зале закивали – одни соглашались, что это разумная идея, другие явно и сами давно об этом задумывались и уже не раз обсуждали.
Мэй глянула на браслет. Аудитория росла быстрее, по десять тысяч человек в секунду, и теперь превышала 2 400 000. Прилетело 1 248 сообщений. В основном за последние полторы минуты. Бейли глянул на свой планшет, несомненно, видя те же показатели, что и Мэй. И с улыбкой заговорил снова:
– Нет причин так не поступать. И со мной согласны многие законотворцы. Например, член конгресса Сантос. И я получил устные подтверждения от еще 181 члена конгресса и 32 сенаторов. Все они готовы продвигать закон, по которому профиль в «АУтенТы» автоматически регистрирует пользователя как избирателя. Неплохо, да?
Плеснули аплодисменты.
– А теперь вдумайтесь, – сказал Бейли, и шепот его истекал надеждой и изумлением, – только вдумайтесь, чего мы добьемся, сделав шаг к полному участию во всех выборах. Больше не будут ворчать в ложах критики, не пожелавшие голосовать. Не будет кандидатов, избранных внезапным натиском маргинальных групп. Как понимают в «Сфере» все, с полнотой участия приходит полнота знаний. Мы знаем, чего хотят сфероиды, потому что мы их спрашиваем, а они знают, что без их ответов невозможно создать всестороннюю и адекватную картину желаний сообщества. И если применить ту же модель на уровне государства, на выборах, мы, я думаю, получим участие, близкое к ста процентам. Стопроцентную демократию.
По залу пробежали аплодисменты. Бейли широко улыбнулся, и поднялся второй Волхв. Очевидно, презентация закончилась – во всяком случае, Стентон так решил. Но у Мэй созрел замысел, и она нерешительно подняла руку.
– Да, Мэй? – сказал Бейли; лицо его застыло в широченной триумфальной улыбке.
– Я просто подумала, нельзя ли сделать следующий шаг. В смысле… Ну, вообще-то я не знаю, можно ли…
– Нет-нет. Продолжай. Ты хорошо начала. Я люблю слова «следующий шаг». Так и создавалась эта компания.
Мэй оглядела собравшихся – на лицах ободрение пополам с тревогой. А потом ее взгляд упал на Энни, и поскольку та смотрела сурово, недовольно, будто ждала или надеялась, что Мэй потерпит неудачу и выставится дурой, Мэй взяла себя в руки, глубоко вдохнула и продолжила:
– Хорошо. Вот ты сказал, что мы можем добиться почти стопроцентного участия. И я подумала, нельзя ли просто оттолкнуться от этой цели и предпринять все те шаги, которые ты описал. Применить все инструменты, которые у нас уже есть.