Шаманский бубен луны
Шрифт:
Компотова Асю всегда раздражала. После восьмого класса их из трех «а», «б» и «в» сформировали в два — «а» и «б». Многих двоечников и хулиганов красиво попросили удалиться в профтехучилища, хорошистов из «в» перевели в «а», остальных в «б». Таня Компотова сразу завоевала внимание одноклассников. Бесцветная, маленькая, неказистая, и при этом с огромным самомнением, ну как в такую не влюбиться. Сама же Компотова бредила Колей. И днем и ночью только о нем и говорила. Вообще Колю никто никогда не видел, но все про него знали. Таня до потери сознания делилась подробностями, что он ей сказал, показал, как открыл дверь, как не открыл, как увидев ее, сбежал за дом. Две недели назад она ездила в Пермь и купила ему на день рождения три белые гвоздики, правда денег хватило только на две, третью украла. Коля цветам удивился, отказался в пользу Тани и «от счастья» насыпал ей в лифчик семь пустых патронов. И вот уже вторую неделю она грела их своими плоскими грудями. Когда Таня переодевалась на физкультуре, патроны со звоном просыпались на пол, она их подбирала, возвращала в лифчик, отказывалась бегать, получала двойку. В общем Таня была странной и ее патроны никак не выходили у Аси из головы. Смотрела на сухую розу Алексея и тоже думала засунуть себе в лифчик. Раз так наклонилась, что сухая головка выпала. — Ох! Ах! Это Алексей подарил на свидании. — Но слава богу, хватило мозгов этого не делать.
— Давайте в комнату, — позвала Наташа и пошла встречать других гостей. Там уже новые войны за квадратные сантиметры прихожей — толкались, подпирались, вставали на цыпочки. Чей-то голодный палец уже залез в варенье, сладкой цепочкой изгадил подоконник, остывшую сковородку, стол, пол. Что за дурацкая привычка! Теперь весь пол станет липким. У дверей кривлялась Бородулина, рассказывала какую-то чушь, снова, наверное, сплетничала про кого-нибудь. Саму не видно, только трели на высоких нотах, басовитый хохот. Все благоговейно на нее смотрели, примеряли рассказ на себя — вздрагивали от ужаса. Не дай бог попасть в бородулинскую историю. Капец полный! Совсем с ума посходили. Вообще Ася старалась не пересекаться с Бородулиной ни в школе, ни за ее пределами. От ее насмешек хотелось плакать, а эти дуры ржали, гоготали даже в несмешных местах. Ася на месте Наташи гнала бы ее в три шеи. Хотя здесь чужой дом, чужие правила.
Ася уже решила, что пробудет здесь немного и потом слиняет.
— Натаха, а у тебя есть варенье персик? — сморщила носик Бородулина, с ногами взобрались на кровать, подсунула за спину подушку с шелковыми кисточками.
— Откуда у нас персики?! — парировала Наташа. Проворно убрала телевизор на пол, застелила тумбу газетой.
Наташа высокая, стройная и при этом неуклюжая, неаккуратная. Обувь стаптывала за месяц, на пальто вечные пятна. И все равно ее любили и уважали. В ней чувствовалась внутренняя стабильность, женственная нега, которую сложно изобразить. Наташа всегда горела добрым огнем и при этом себя не растрачивала. При улыбке на подбородке у нее появлялась ямочка, словно ловушка, тупичок для скверны. Бородулина играла с Наташей в подружек, притворялась замечательной, и при этом с ума сходила, чтобы напакостить, обидеть Наташу. Но не получалось, проливалось попусту, как вода в сито. И что бы она не вытворяла, в ответ получала до чертиков мягкую улыбку. Бородулину это корежило, выворачивало и виноваты в этом были другие одноклассники, которые боготворили Наташу и побаивались Бородулину. Старались с ней не спорить, не натыкаться, не дразнить. А в итоге своим равнодушием и настроением сотворили что-то гнусное и ужасное и дали ему волю. Асе все-таки было ее немного жаль, видно, что человек запутался в своих поступках. Настолько увлекся подлостями, что теперь сам боялся оказаться под ударом.
Бородулина в красках рассказывала про Вия из одноимённого фильма.
— У меня шиза поехала, — делилась она впечатлениями. — Прикинь! Подымите мне веки!
Наконец Наташа принесла блины. Кружила на месте с тарелкой в руках. Как в фильме «Вий», изо всех щелей потянулись руки, кривые пальцы. Кто-то ударился головой об лампочку — тускло запрыгали тени.
— Он здесь, — загробным голосом произнесла Бородулина и показала на ползущего по стене вверх призрака.
Девки взвизгнули, уставились на потолок. В полумраке при дерганном свете их лица становились ужасно некрасивыми, с уродливыми морщинами. Они уже не выглядели ровесниками — казались древними ведьмами, приспешниками Вия. Бородулина глотала блины и одновременно нагнетала жути. От Вия она перешла на «рогатого», приплела Гоголя, — Вчера вечером домой иду, а луна полная, яркая, красотень, а тут туча. Бах! И нет луны. А на меня «рогатый» идет, фосфором светится, копыта, как булыжники. Топ! Топ! Земля трясется, — рассказывала так подробно, будто и на самом деле видела. — Честное слово, смешно, думала Ася. — Нафига это слушать? Ася прошла к тумбе, свернула блин в треугольник, уголком макнула в мед, и тут Бородулина добила. — Идет, орет, пинает человеческую голову, а волосы, как у Аськи Мурзиной, только все в крови. — 'Вот ведь сволочь!" — поперхнулась Ася, с ухмылкой зажевала.
Блины быстро закончились, к слову сказать, досталось не всем. Самые мнительные не дотронулись, а остальные уже изобрели новое блюдо, макали в варенье и мед вареную картошку. Ася попробовала. Да уж, еще то извращение!
— Наташ, — вышла Ася на кухню, — давай, с днюхой тебя. А я домой.
Наташа скисла, глубже запахнула фланелевый халат. Весь ее вид говорил, что она и сама не очень довольна этим вечером, пару раз прерывала: «Ах, какой ужас… Не надо рассказов… Ну прошу тебя…Только не сегодня». — Но эту Бородулину ничем не остановить, если только кирпичом по балде.
— Давай покурим, — вдруг предложила Наташа, чем ввела Асю в легкий ступор. — Надо же когда-то начинать. — Я тут у брата припрятала Мальборо! Слышала про Мальборо?
— Не. — Вот тебе и тихоня, удивилась Ася.
— Чего вы тут? — навалилась Вера сзади на Асю.
— Натаха предлагает покурить. Чего ты там говорила?
— Мальборо, — напоминала Наташа.
— А давай, — потянулась за спичками Вера.
— Не-не. Не здесь. Родители услышат запах, ругать будут, — сразу предупредила Наташа, сунула в карман халата пачку сигарет, спички. — Пошли в сарай.
Холод стоял жуткий. Ася вытащила из кармана пальто вязаную шапку, надела. В сарае чуть теплее. Стылый воздух наполнен запахом мочи, сырых поленьев. Привыкая к темноте, потоптались у порога, дальше заходить опасались.
— Дверь закрывайте, — шепотом потребовала Наташа. — Осторожно. Справа корыто. Не наступите.
А впереди пропасть, подумала Ася, и приготовилась умереть, потому что кто-то толкнул ее в спину.
— Что тут у вас? — зашептали чужие голоса. Кажется, узнала Риту Герн, Бородулину. Вот ведь зараза! Приперлась. — Чего вы тут?
— Курить будешь? — грозно спросила Ася, надеясь, что Бородулина откажется и сгинет из сарая. Но она затворила за собой дверь, и было понятно, что эта затея ей нравилась и она ни за что ее не пропустит. Наташа несмело чиркнула спичку, подождала, когда разгорится, огонек подергался из стороны в сторону и погас.
— Черт! — выдохнула Наташа, — руки замерзли.
Вновь чиркнула. Огонек вспыхнул, яркнул и… потух.
— Дай я! — Вера забрала коробок.
Чирк, чирк, чирк…
— Да фигня полная, спички сырые!
Темноту осветил огонек, устаканился в ровный столбик.
— Закуривай!
— Не ори! — рука вздрогнула, спичка погасла.
— Дай я. — Ася сунула сигарету в рот, подожгла спичку, схоронила в коробочке из ладоней, видела, как водители в гараже у отца так делали, поднесла к сигарете. Кончик носа обожгло жаром. Еще не хватало остаться без носа!
— Затягивайся, затягивайся! — застонала Вера, видя, как умирает спичка.
Глубоко вдохнула. Горячий дым обжог горло. Задохнулась, закашлялась, на глазах выступили слезы.
— Дай я! — Бородулина вырвала сигарету у Аси.
И у нее получилось. Присев на корточки, поспешно затягивалась и было похоже, что делала это не в первый раз. Дым тонко заструился к потолку. И тут весь воздух сарая вздрогнул.
— Мамочки?!. — с тихим воем Вера схватилась за Асю.
Ася остолбенела.
Прямо над головой Бородулиной появилась красноглазая морда — грязная, щетинистая с круглым носом, черными ноздрями, выдающими клубы пара.
— Черт! — потрясенно сказала Ася, отступила к двери.