Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
Шрифт:
Чан вручил ему пергамент с текстом. Поскольку познания Ричарда в иероглифах были рудиментарными, он вернул пергамент китайцу и вежливо попросил:
— Не будете ли вы так добры сами прочитать послание?
Чан улыбнулся. Он понимал, что Ричард обратился с такой просьбой, поскольку, подобно остальным варварам, не умел читать. Некоторым варварам удавалось выучить разговорный язык, но лишь единицы были в состоянии освоить письменность Срединного царства. Когда Чан принялся читать, его улыбка стала еще шире.
— Илипу, мандарин и личный представитель императора Поднебесной, просит вас не атаковать священный город Нанкин.
Ричард быстро перевел.
Поттингер рассмеялся.
— Почему кудахчет этот варвар с лицом цыпленка? — спросил Чан. — Чего у него не хватает — воспитания, понимания или образования?
Ричард перевел каждое слово.
— Скажи этой маленькой обезьяне, — ответил после секундного шока Поттингер, — Пекин тоже не защищен от ударов наших орудий.
Чан посмотрел на Ричарда, желая удостовериться, что правильно понял перевод, затем расправил плечи и сказал:
— Вы, чужеземцы, до сих пор не получили достойный отпор только благодаря доброте великого императора, которому невыносимо убивать или ранить человеческие существа. Но берегитесь, заморские дьяволы! Если терпение императора иссякнет, по его приказу поднимется весь народ, все мужчины, женщины и дети. Каждый куст превратится в воина, готового стереть с лица земли отвратительных варваров. — Он повернулся к Ричарду: — Переведи мои слова круглоглазому маньяку.
Так Ричард и поступил. Перевел все и дословно.
Лицо Поттингера стало пунцово-красным.
— Скажи мерзкой обезьяне, чтобы она заткнула свою мерзкую пасть!
— Хватит «маньяков» и «обезьян», — негромко проговорил Гоф.
— Чего вы ожидаете? — со злостью спросил Чан. — Вы повсюду убиваете людей, разграбляете товары, ведете себя как пираты — бесчестно и абсолютно неприемлемо! Чем вы отличаетесь от обычных разбойников? Чем? Вы, иноземные варвары, вторгаетесь в наш Китай и грозите нашему императорскому двору. Можете ли вы после этого утверждать, что не являетесь заурядными ворами?
Чан стукнул кулаком по столу и плюнул в ноги Поттингера. Гоф протянул руку, чтобы удержать генерал-губернатора.
— Просьба Илипу это, по крайней мере, начало, — прошептал он.
Через два дня Илипу прислал четырех представителей, которых наделил требуемыми полномочиями. Поттингер прогнал их, и «Корнуоллис» впервые открыл свои пушечные порты, приготовившись обрушить орудийный огонь на городские стены Нанкина.
Тут же прибыла вторая делегация от Илипу, пообещавшая выкуп в три миллиона серебряных долларов и начало переговоров, как только приедет Киин. В ответ Поттингер приказал Гофу высадить на берег Мадрасский туземный полк с лошадьми и артиллерией.
Наконец начались переговоры, но не на борту английского военного корабля, а в храме за городскими стенами. Гоф передал китайцам грамоту, свидетельствующую о наделении его всеми необходимыми полномочиями. Китайцы сказали, что им потребуется время для того, чтобы изучить документ, а англичане пусть пока отзовут с берега свои воинские подразделения.
— Мы и так без толку потратили массу времени, — отвечал Поттингер. — Теперь вы, безбожники, услышите залпы орудий ее величества, когда они начнут крушить стены Нанкина.
Следующим утром на флагманский корабль англичан прибыл посланец и передал Гофу, что Илипу и Киин ознакомились с его верительными грамотами и готовы приступить к официальным переговорам. Поспешно составили план будущего соглашения и условились о времени начала переговоров.
Ровно в десять утра следующего дня Илипу и Киин торжественно прибыли на «Корнуоллис». Они вручили англичанам согласованный вариант договора, а те показали высоким гостям корабль, предложили им чай и черри-бренди. Британцам впервые представилась возможность лицезреть Киина, и то, что они увидели, им понравилось. У мандарина было приятное, мужественное лицо, и в целом он производил положительное впечатление. А вот Илипу, с которым англичанам уже приходилось иметь дело, выглядел сломленным стариком.
Войдя в каюту капитана, мандарины заметили на стене портрет королевы Виктории. Когда Гоф объяснил, кто это, китайцы отвесили портрету поклон.
Состоявшийся в тот день разговор был весьма незатейлив. С самого начала стало ясно, что главная задача двух мандаринов — заставить английский флот немедленно удалиться.
— Сколько раз можно повторять этим безбожникам, что мы не тронемся с места до тех пор, пока у нас в руках не будет подписанного договора! — брызгал слюной Поттингер, отбросив в сторону дипломатические экивоки.
Только после этого началось обсуждение деталей договора.
Через два дня Поттингер и Гоф получили официальное приглашение посетить Нанкин. При въезде в город китайцы приветствовали их прозвучавшим вразнобой салютом двенадцати пушек. После этого, в конце изнурительного раунда переговоров, был наконец поднят вопрос об истинной причине начала войны — торговле опием. Но китайцы наотрез отказались говорить об опии и категорически отвергли даже саму возможность публично обсуждать данную тему.
— Позвольте мне сказать, сэр? — осведомился Ричард.
— Валяй, — буркнул Поттингер, устало передернув плечами и не скрывая раздражения.
— Предложите им обсудить проблему опия неофициально. В конце концов, это частный вопрос, который требует неторопливого осмысления мудрыми государственными мужами.
— Дерьмо собачье! — фыркнул Поттингер.
— Попробуйте, — проговорил Гоф.
Ричард заговорил с мандаринами, которые, выслушав его предложение, испытали видимое облегчение и погрузились в оживленную дискуссию друг с другом. Наконец с их стороны последовал вопрос: