Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
Шрифт:
Купидон отозвал его в сторону.
— Что? — спросил Макси.
— Я уже проверил, сэр. Ночью они перекрыли все выходы. Город не сможет покинуть ни одна живая душа. Кроме того, Небесный Царь наверняка не разрешит отступить.
Замечание относительно Небесного Царя Макси пропустил мимо ушей, тем более что у того наверняка имелся персональный путь для отступления. Но его потрясло то, что нападавшие заблокировали ходы, которые — это было очевидно для всех — предназначались для женщин и детей. Макси приказал сделать проходы узкими, чтобы противник сразу понял: они — не для перемещения солдат и оружия. В таком подземном ходе мог свободно передвигаться лишь один человек с поклажей на спине.
— Ты уверен? — спросил Макси.
— Насчет тоннелей? Да, сэр. Два были взорваны ночью, напротив выходов из трех других установлены пушки. Похоже, у них появилось какое-то новое оружие, сэр, — добавил Купидон и протянул командиру подзорную трубу.
Посмотрев в окуляр, Макси увидел какую-то диковинную пушку с несколькими стволами и рукояткой. Он внимательно присмотрелся к механизму, и ему стало не по себе. Его искушенный в технике ум сразу разобрался в том, как вращается блок стволов, как происходит автоматическая перезарядка и выброс стреляных гильз. Оглядев поле, он насчитал еще шесть таких же орудий смерти. Все они были установлены между Нанкином и артиллерийскими батареями, которые предназначались для обстрела города.
Макси собирался спросить своих спутников, не видел ли кто-нибудь из них, как действует это оружие, но в этот момент первая из британских пушек выпустила рой ядер по городским стенам и поверх них, уничтожая и наводя страх на обитателей цитадели Небесного государства. Обернувшись, Макси увидел, что в городе занимаются пожары. Башня южной стены опасно накренилась.
— Ваша семья в безопасности? — Он посмотрел на Купидона.
Купидон пожал плечами и ответил вопросом на вопрос:
— А ваша?
Макси отвернулся. А потом одновременно выстрелили все девяносто шесть корабельных пушек, и страх подскочил резко вверх.
Три дня английские батареи без устали бомбили Нанкин. Разрушения пока еще не достигли катастрофических масштабов, но это было делом времени. Сильнее всего на защитниках города сказывался недостаток сна. В подзорную трубу Макси заметил, что, прежде чем скомандовать «огонь», главные канониры смотрели на часы. Вероятно, некто весьма изобретательный разработал особую систему ведения огня.
Пушки давали дружный залп, после чего умолкали. Потом они начинали стрелять вразнобой, потом снова умолкали и вновь начинали палить одновременно. Макси замерял интервалы между залпами, но они каждый раз были разными. Этот некто понимал, что, если залпы гремят через определенные промежутки времени, к ним можно привыкнуть, но если стрельба ведется вразброд, как бог на душу положит, это выводит людей из равновесия и не дает им ни минуты покоя. После трех бессонных ночей дисциплина, столь необходимая для защиты Нанкина, начала трещать по швам.
Ранним вечером четвертого дня осады Макси собрал самых доверенных своих людей. Тех, с которыми он воевал. Они доверяли его решениям, под его командованием побеждали отборные маньчжурские полки.
Макси попытался улыбнуться, желая скрыть растерянность. Он еще не видел, как работают эти диковинные орудия, и не знал, как к ним подступиться. Он несколько раз высылал маленькие группы, чтобы вызвать огонь на себя, но ни одной из групп не удалось спровоцировать странные многоствольные пушки. А установлены те были слишком далеко от городских стен, вне зоны досягаемости тайпинских пушек.
— Сэр, — окликнул Купидон, протягивая Макси красный платок.
— Спасибо, — поблагодарил тот и, взяв платок, повязал его на шею. Его улыбка была встречена приветственными выкриками.
Макси и его люди выбрались через канализационную решетку и собрались вокруг зловонного отстойника. Купидон тронул Макси за плечо и указал на небо. Большая черная туча наползала на молодую луну. Макси кивнул, и все сразу поняли. Когда туча закроет луну, они нападут на южную батарею англичан, продолжавшую донимать город огнем.
Макси смотрел вверх. Когда край тучи соприкоснулся с краем луны, он похлопал Купидона по плечу. Мужчины повернулись спиной к отстойнику и крадучись двинулись по направлению к батарее, перед которой стояло многоствольное орудие.
А потом они побежали. Макси ощущал ветер на лице, его кровь бурлила. Все его чувства многократно обострились, а глаза стали видеть в темноте. Бой! Он всегда любил бой.
Четыреста ярдов — и никакого сопротивления.
Большое темное облако полностью закрыло тонкий месяц. В кромешной тьме светились только лампы в палатках англичан, крохотными светлячками горевшие в отдалении.
До батареи осталось триста ярдов, но англичане до сих пор не обнаружили их. Макси и его спутники прибавили ходу.
Внезапно все вокруг залил свет. Слева от Макси вспыхнул ров, наполненный маслом.
«Тут что-то не так, — подумал он на бегу. — Ров должен находиться перед батареей, чтобы защищать ее. Какой смысл в том, чтобы вырыть его сбоку?»
А потом что-то начало плеваться пулями. Сотнями пуль. Они ударялись в камни, рикошетом отлетали во все стороны, визжали над головой, с тошнотворным чавканьем впивались в людские тела. Купидон крутанулся и повалился на Макси, его правая рука была почти оторвана от тела, а вместо левого глаза зияла кровавая дыра. Макси подхватил несчастного, сняв с шеи красный платок, крепко перевязал ему лицо, пытаясь остановить кровотечение. Еще одна пуля пробила Купидону кровеносный сосуд, и из этой раны тоже хлестанула кровь.
Сквозь кровь Купидона, заливавшую лицо Макси, тот пытался рассмотреть дьявольское сооружение, плюющееся пулями. Рядом с пушкой стоял один солдат и крутил рукоятку, которая приводила оружие в действие, а позади английские офицеры пили пиво и веселились. Некоторые держали в руках бильярдные кии.
Макси посмотрел на горящий масляный ров и только теперь понял, почему его расположили не перед батареей, а сбоку. Ров должен был освещать происходящее. Огонь предназначался не для защиты, а для иллюминации. Его люди погибали, чтобы повеселить англичан!