Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
Шрифт:
— Давай, Сайлас, не унывай! После нашего с Майло отъезда ты остаешься главой дома Хордунов. Это чего-нибудь да стоит.
Парень попытался улыбнуться, но у него вышло лишь жалкое подобие улыбки. Отец в медвежьих объятиях прижал сына к груди, развернулся на каблуках и вышел, оставив Сайласа с Паттерсоном.
— Ну почему я тоже не могу поехать? — простонал Сайлас, шагая по соломе, которой была выстлана конюшня.
— Наверное, потому что любители обезьян в этой поездке не нужны, — отрезал Паттерсон и, подняв с пола лопату, сунул ее Сайласу. — За работу! — коротко приказал он, чтобы ни у кого из них не осталось сомнений в том, кто здесь главный.
За Ричардом и Майло следили на протяжении всего их путешествия до Нанкина. Маньчжурские патрульные лодки, которые контролировали нижнее течение Янцзы, сопровождали большую джонку Ричарда до спорных вод к востоку от Великого канала на участке напротив Чжэньцзяна. На протяжении примерно двенадцати часов они плыли без сопровождения, но на следующее утро по обе стороны от их джонки появились тайпинские корабли, молчаливо двигавшиеся рядом до самого Нанкина.
К удивлению Ричарда, в Нанкине их приняли если не с восторгом, то, по крайней мере, вполне дружелюбно. В их честь был устроен скромный банкет, а затем актеры из труппы Сказительницы усладили гостей последним актом «Путешествия на Запад». Эта часть оперы называлась «Расставание».
На закате представление закончилось тем, что Слуга поворачивается спиной к заходящему солнцу и отправляется в обратный путь, на Восток. Зрители стоя аплодировали печальной картине. Когда Ричард тоже поднялся, актеры шагнули вперед, повернулись вправо и стали аплодировать. Посмотрев в ту сторону, Ричард оторопел. Там стоял его брат Макси, как всегда — с чертовым красным платком на шее, принимая аплодисменты и от публики, и от актеров, словно являлся хозяином вечеринки.
— Итак, насколько я понимаю, братец, ты приехал, чтобы воззвать к здравому смыслу своего психованного рыжего родственника?
— Естественно.
— Ну, это будет не так просто, — сказал Макси, обнажив полный рот белоснежных зубов.
После этого братья бросились в объятья друг другу с пылом, удивившим их обоих. А в следующий момент так же внезапно оба, испытав странное смущение, отступили друг от друга. Повисло неловкое молчание, которое первым нарушил Макси.
— Майло стал красивым молодым человеком.
— Это точно. Такой же сильный, как ты, и такой же необузданный.
— А Сайлас? Почему ты не взял его с собой?
Ричард отвел глаза в сторону. Он и сам не знал, почему отказался взять Сайласа. Поступить так ему подсказало какое-то необъяснимое чувство.
— Кто-то ведь должен присматривать за лавочкой в мое отсутствие, — наконец сказал он.
— Значит, тебе все-таки удалось сделать из него бизнесмена? — с нескрываемым удивлением спросил Макси.
— Не совсем, — ответил Ричард. — Сайлас — прекрасный лингвист и может быть весьма полезен для нас. Для тебя. Ведь никаких «нас» больше нет…
— Дать тебе по заднице в присутствии твоего сына, чтобы ты меня наконец понял? Если понадобится, я это сделаю. Ты обещал, что я смогу пойти куда угодно, если не найду себя в нашем новом бизнесе. Так и случилось, поэтому я приехал сюда. — Макси указал на поля созревающего сорго, сои и бамбуковую рощу. — Здесь я счастлив. И никогда не был так счастлив с тех пор, как мы уехали из Индии.
— Понимаю, — вздохнул Ричард.
— Вряд ли ты понимаешь. Оглянись вокруг. Посмотри на мой урожай, на моих жену и ребенка. Именно такое место могло бы избавить тебя от пристрастия к опию, который тобой управляет. Я бы мог помочь тебе. Мы все здесь могли бы тебе помочь, брат мой. Мы любим тебя!
В последнюю ночь перед отъездом из Нанкина Ричарду приснился старый индус, так сильно удививший его в темном переулке рядом с «Уоркс» в Гаджпуре. Пророчество старика, что брат убьет брата, звенело в ушах Ричарда до тех пор, пока он не стряхнул с себя остатки сна. Он несколько часов наблюдал за тем, как встает солнце, возвещая о наступлении нового, полного опасностей дня. Ему хотелось бежать от всего на свете, а помочь тут мог только опий. Но нужен ему был не только опий. Он чувствовал, что ему чего-то недостает. Может, Макси? Может быть. Но скорее всего, ему не хватало постоянного, ежесекундного присутствия Лили, к которой он так привык.
Макси поцеловал Майло в щеку и сказал:
— Передай Сайласу, что теперь, когда он стал таким же взрослым мужчиной, как ты, мне не терпится с ним увидеться. — Потом повернулся к Ричарду и добавил: — У тебя еще есть время принять решение остаться здесь, с нами.
— А у тебя еще есть время убедить своих людей прекратить это безумие.
— Они хотят прекратить продажу наркотика, который убивает людей. Это в твоем понимании безумие? Опий — дьяволова работа.
— Ты слишком долго находился среди этих фанатиков.
— Вероятно. Но ты тоже чересчур долго был среди своих фанатиков, братец.
Сказительница наблюдала за прощанием двух братьев на южной пристани Нанкина. Под впечатлением от этой сцены в ее голове родились слова:
На причале, в бледном свете, Братья говорят «прощай». Так мужчины сотворяют мир Со смертного одра.Убийца наблюдал за Сказительницей, смотревшей на двух фань куэй, и впервые ощутил, как наливается кровью капюшон кобры, вытатуированной у него на спине. Змея выгнулась, и голова Убийцы откинулась назад, а руки плотно прижались к бокам. С удивлением взглянув на правую руку, он увидел зажатый в ней нож, лезвие которого тускло поблескивало в свете догорающего солнца. При виде смертоносного оружия единственным словом, родившимся у него в голове, было слово «голод». Да, змея у него на спине и нож в его руке. Они испытывали голод. И жаждали крови.
Обратно Ричард и Майло возвращались почти в полном молчании. Молчании, нарушенном лишь несколькими словами, без которых уж никак нельзя было обойтись. Обоих угнетало ощущение неудачи и предчувствие чего-то зловещего, ожидавшего впереди. Майло даже чуял вонь озона.
После того как они сошли на берег в Пудуне, Ричард переправился на шлюпке к набережной Бунд и рассказал собравшимся там торговцам о провале своей миссии. Потом он стоял, ожидая их комментариев. Никто не проронил ни слова. Тогда он развернулся и пошел прочь. Остановить его не пытались.
— Какое это имеет значение? — обратился Врассун-патриарх к Геркулесу и Перси Сент-Джону Денту. — Нам все равно нужен флот. Более того, мы даже заслужили, чтобы королевский флот помог нам в этом незначительном деле. Ее величество получает немыслимые барыши благодаря налогам на чай, который мы продаем в Англии, чай, который можно купить у китайцев только на деньги, что мы делаем, продавая им опий. Чайные налоги составляют почти тридцать два процента всех налоговых поступлений в казну ее величества.