Шантажистка
Шрифт:
— Говорю, забудь, Билл. И, чтоб ты знал, я не в бегах.
Компьютер наконец-то загружается, служа напоминанием, что в данный момент передо мной стоят более безотлагательные вопросы.
— Ладно, давай вернемся к Сьюзан Дэвис.
Запрашиваю «Гугл» на предмет списков избирателей и в предложенных результатах кликаю на сайт, осуществляющий поиск по имени или адресу. На открывшейся странице печатаю в окошке сандаунский адрес подложной Сьюзан и нажимаю клавишу ввода.
При всем моем довольстве бытом в сельской местности, одной из его слабых сторон является
По окончании всех процедур через пятнадцать минут я опять оказываюсь на главной странице сайта, что означает, что мне придется вбивать сандаунский адрес заново. Что ж, терпеливо тыкаю пальцем по клавиатуре и нажимаю клавишу «Ввод».
— Так, поехали.
Мы оба таращимся на экран, пока на нем крутится колечко, свидетельствующее о загрузке информации. Страница браузера пустеет.
— Чертова связь…
Медленно, но верно на экране возникает подлинное имя женщины из Сандауна.
— Барбара Джонс, — читает Клемент.
— О боже.
— Что? Имя тебе что-то говорит?
— Наверно, просто совпадение. Фамилия все-таки очень распространенная.
— Билл!
— Фамилия Розы — Джонс.
— Черт побери! И ты считаешь это совпадением?
Тон великана говорит, что он убежден в обратном.
— Я уже не знаю, что и думать, Клемент.
И все же это новое свидетельство против моей секретарши. Мысленно представляю ее лицо, такое прекрасное, и затем пытаюсь сравнить его с обрюзглой физиономией старухи, с которой мы встречались на острове. Глаза, нос, изгиб бровей… Если поставить обеих женщин рядом и спросить десять случайных человек, родственницы ли они, готов поспорить, восемь из них ответят утвердительно.
— Думаю, ты должен посмотреть правде в глаза, Билл. Твоя девка замешана в этом по самое не хочу.
Даже если бы я как-то и мог оправдать ее причастность к событиям заканчивающейся недели — а я, увы, не могу, — одинаковая фамилия и схожесть черт лица рассеивают оставшиеся сомнения. Ничего не попишешь, они родственницы — а значит, Роза действительно соучастница Габби.
К горлу вновь подступает тошнота.
— Мне нужно попить.
Встаю и нетвердо направляюсь на кухню. Включаю кран и принимаюсь горстями хлебать воду. В конце концов мне удается залить подступающую желчь, однако вкус горечи все равно остается.
И как только я мог быть таким идиотом, таким слепцом?
Все эти маленькие знаки внимания, что оказывала мне Роза, и которые я как дурак принимал за проявление симпатии, на деле являлись коварной приманкой. Методика у нее, допустим, более утонченная, но в целом голову она мне заморочила теми же самыми приемами, что и Габби. И хуже всего то, что я искренне им верил. С моим-то отчаянным стремлением к близким отношениям сыграть на моем одиночестве ничего не стоило — что обе женщины с холодным равнодушием
— Билл, ты в порядке?
Я поворачиваюсь к маячащему в дверях Клементу.
— Не совсем. Каким же придурком я был!
— Не ты первый, не ты последний, братан.
При всем благом посыле слова его не очень-то и утешают.
— Но бичевать себя бессмысленно, — продолжает великан и заходит на кухню. — Полегчает тебе только тогда, когда мы прижмем эту суку.
Разумеется, он прав. Нечего зацикливаться на симптомах, коли требуется безотлагательное лечение. Не в первый раз я прикидываю, не стоит ли подключить к делу полицию. И не в первый раз отказываюсь от затеи.
— И как же мы ее прижмем?
— Первым делом нужно расставить ловушку для твоей секретарши. Чтобы убедиться, что она точно замешана.
— Думаешь, это может оказаться не так? — с надеждой спрашиваю я.
— Не-а, я думаю, что она лживая дрянь. Просто чтоб знать наверняка.
Надежда гаснет. Пожалуй, для разработки плана мне потребуется дополнительная доза кофеина. Я ставлю чайник, и Клемент присаживается на краешек кухонной стойки.
— Как у тебя по части актерского мастерства?
— Не могу похвастаться, что пробовал себя на этом поприще. А что?
— Потому что в понедельник ты будешь притворяться, будто ничего не знаешь о соучастии Розы.
— Может, наоборот, стоит высказать ей наши подозрения?
— И что потом? Она заляжет на дно, и мы лишимся ниточки к Габби.
Одна лишь мысль о том, что мне придется вести себя с Розой как ни в чем не бывало, наполняет меня ужасом.
— Даже не знаю, Клемент. Попадись она мне прямо сейчас, я бы устроил ей концерт. Навряд ли у меня получится изображать, будто ничего не произошло.
— И все же будь любезен постараться. Сделаешь как надо, и через несколько дней все это, глядишь, и закончится. Проколешься — и все накроется к чертям собачьим.
— Накроется?
— Если Роза заподозрит, что ты в курсе, она расскажет Габби. И тогда твоя чокнутая сестрица либо разнесет на весь свет ваш общий грязный секрет; либо захочет поиметь тебя покруче.
Пользуясь клементовским же выражением, от слов «сестрица» и «поиметь» в одном предложении у меня «аж яйца холодеют».
— Куда уж круче-то… Я хочу сказать, хуже и быть не может.
— Наверняка то же самое ты думал несколько дней назад, перед тем как действительно стало хуже.
— Тут ты прав.
— В общем, Билл, нравится тебе это или нет, поедешь в понедельник на работу и будешь из кожи вон лезть, изображая лоха. Есть у меня одна идейка, как нам выкурить Габби, так что тебе только денек и надо будет продержаться.
Мы усаживаемся за стол, и великан излагает, что мне предстоит сделать. План довольно простой, и при точном его исполнении нам удастся заполучить рычаг воздействия на Габби. Но если я что и узнал о своей вновь обретенной сестре, так это, что от нее всегда стоит ожидать неожиданностей. И потому, механически помешивая кофе, я уже прикидываю, как задуманное может обернуться против нас.