Шарады любви
Шрифт:
На вопрос, как ему самому удалось вырваться, гонец рассказал длинную историю: он от самого Парижа ехал на крестьянской телеге под кучей соломы и каждую минуту боялся разоблачения…
Всю дорогу в Корнуолл Даниэль с четырьмя молодыми членами своего салона без конца обсуждали полученные из Парижа новости.
— Надо найти безлюдное место на побережье Бретани и оттуда начать действовать, — решила под конец путешествия Даниэль. — Пока мы будем в Париже, «Девушка из мечты» останется стоять на якоре в Бретани подальше от берега. Не думаю, чтобы нам удалось за один раз увезти с собой больше
— Но какой дьявол нам все-таки поможет пройти через парижские ворота? — озабоченно спросил Уэстмор.
— Мы поедем на крестьянских телегах, как сделал гонец. Только не будем прятаться под соломой, а разыграем из себя французских фермеров. Надо будет подъехать к воротам на рассвете среди сотен других повозок, направляющихся на рынок, а обратно — с заходом солнца, когда уже стемнеет. Тех, кого будем вывозить, спрячем под капустой или еще под чем-нибудь… Это уже детали. И если каждый из нас хорошо сыграет свою роль, мы не вызовем подозрений. Не будут же гвардейцы обшаривать каждую из сотен проезжающих через городские ворота повозок! Разве не просто?
— Вам, может быть, все это действительно кажется очень простым, — проворчал Джулиан, — а я вижу сотни проблем. Начать хотя бы с этой: где достать повозки и сколько потребуется капусты?
— Повозки можно просто украсть. Хотя и не в полном смысле этого слова. Мы заберем телеги ночью, погрузим на них капусту с первого попавшегося поля, а хозяевам оставим деньги.
— Данни, вы просто рехнулись! — убежденно ответил Джулиан. — И я тоже…
…В одну из пятниц начала июля «Девушка из мечты» с вечерним приливом вышла в море…
Была темная ночь. Яхта бросила якорь вблизи скалистых берегов Бретани. С борта спустили шлюпку, в которой разместились Даниэль с друзьями и четыре гребца. Почти бесшумно они преодолели сотню метров и проскользнули в маленькую бухточку, о существовании которой давно знал Джек — капитан «Девушки из мечты». Переговариваясь шепотом, вся группа, кроме гребцов, высадилась на берег. Было условлено, что ровно через десять дней они вернутся сюда же и Джек заберет их вместе с четырьмя-пятью беглецами на борт.
Берег, как и ожидалось, был пустынен. Только маленькая группа рыбаков, высадившись за соседней скалой, собирала улов, не обращая никакого внимания на Даниэль и ее друзей. Бретонцы чем-то напоминали корнуоллских рыбаков: ни тех ни других не интересовали ничьи дела, кроме их собственных. Бретань находилась далеко от Парижа, и бретонцы были целиком заняты борьбой с недружелюбным морем, злыми ветрами и бедной на урожаи землей, чтобы как-то выжить. Революция обошла их стороной, наверное, здесь многие о ней и не слышали…
В первую очередь предстояло раздобыть лошадей. За сходную цену их можно было купить на любой из многочисленных мелких ферм, с трудом сводивших концы с концами. Но все это пришлось отложить до рассвета.
…Путешественники укрылись за большим утесом, завернулись в плащи и стали ждать окончания ночи. Даниэль почти мгновенно уснула. Спать на обочинах дорог, в конюшнях или под стогами сена для нее было привычным делом. Другие же, первый раз оказавшись в подобном положении, прободрствовали всю ночь. Когда небо стало светлеть, а потом озарилось на востоке багрянцем, Даниэль тут же проснулась. Она села, протерла глаза, сладко потянулась и, с улыбкой посмотрев на своих друзей, скомандовала:
— А теперь — всем завтракать!
Как и ожидалось, появление незнакомцев в рыбацком поселке мало кого заинтересовало, к пришельцам здесь вообще относились с откровенным равнодушием. Но поскольку у Даниэль и ее друзей были деньги, они смогли не только неплохо позавтракать, но и без особых затруднений приобрести лошадей.
После трех дней бешеной скачки и двух ночей, проведенных в неудобных провинциальных гостиницах, путники добрались до предместий Парижа.
— Теперь нам надо дождаться темноты и отправиться на поиски подвод, — сказала Даниэль, съезжая с дороги на узкую тропинку, которая вела к маленькой сельской ферме, обнесенной невысоким деревянным забором. — Фермеры обычно загружают подводы с вечера, чтобы с раннего утра отправиться в город на базар.
— Откуда вы это знаете? — поинтересовался сэр Энтони.
— По дороге из Лангедока в Париж мне многое довелось узнать и увидеть.
Даниэль спрыгнула с лошади, связала узлом поводья и откинулась на спину в мягкую сочную траву:
— На обратной дороге мы оставим лошадей и повозки в Бретани, а в свой следующий приезд воспользуемся ими. Это значительно облегчит нам дальнейшее путешествие. Тем более что загрузить подводы можно будет по дороге, на деревенских рынках. В Париж мы въедем уже вполне благопристойными фермерами.
— Знаете, Данни, я не хотел бы портить вам настроение, но не лучше ли нам обойтись без воровства? — пробурчал Филипп и неестественно закашлялся. — Откровенно говоря, мне это… претит. То есть я хочу сказать… Я хочу сказать, что две подводы, которые нам так необходимы, можно… Можно просто-напросто… купить.
— Это, пожалуй, самые разумные слова из всех, которые я слышал за прошедшую неделю, — откликнулся Джулиан. — Данни! Не смотрите на меня так грозно. Я не имею ничего против нашего общего плана, но его, право же, не стоит усложнять. Позвольте объясниться. Все эти разговоры о том, чтобы красть со дворов груженные капустой подводы, — чистой воды фантазия. В каждой деревне полно собак, отлично знающих свое дело. Они разорвут нас в клочья при первой же попытке что-либо похитить. Лучше поступим по-другому: вы останетесь здесь с Уэстмором и Тони, а мы с Филиппом пойдем покупать подводы прямо с поклажей. С капустой, репой, соломой — с чем угодно.
— Почему же вы, а не я? — строго спросила Даниэль.
— Потому что вдвоем мы можем сделать это не хуже, чем впятером, и не слишком бросаясь в глаза. И еще, дорогая кузина, ваше богатое воображение может завести нас в такие дебри, откуда мы, глядишь, и не выберемся. Я отнюдь не против вашего общего руководства, Данни, но вас порой начинает заносить. А в нашем положении это небезопасно.
Джулиан фамильярно потрепал Даниэль по щеке, вызвав у нее взрыв негодования, и, не обращая ровно никакого внимания на подобную реакцию кузины, вскочил в седло: