Шаукар
Шрифт:
— Привет, — нагнав мужчину, поздоровался Шу.
— О, Юрген! Рад тебя видеть! — отозвался Донир.
— Какими судьбами в Шаукаре?
— Тут ведь самые лучшие торговцы. Все сюда перебежали. Ты в степи ещё поди найди что тебе нужно, а тут всё как на подбор.
— Как дела у Сагдая? Мы с начала лета не виделись. Как вы прибыли на стоянку и всё. Он не передумал? Не хотите перебраться в столицу?
— Как много вопросов, — улыбнулся Донир. — Нет, Сагдай не передумал. Он рад, что у его сыновей всё хорошо сложилось в столице, но он шаман и он считает, что ему не место в городе. Дом шамана степь. А моё место рядом с ним.
— Наверное, он прав, — вздохнул Юрген. — Мы должны быть ему благодарны.
— Он знает, что вы ему благодарны. И ты, и Оташ. Он всегда просит за вас. И за Шаукар.
— Ты передай ему, что мы скоро заедем к нему в гости.
— Обязательно, — кивнул Донир. — Мы будем ждать.
— У нас новость, кстати. Мы ввели новую должность — главного ловчего.
— Это что такое?
— Это тот, кто отвечает за охоту. Это ведь давно надо было как-то урегулировать. Так что я прописал там кучу пунктов, например, разделил охоту на виды.
— На какие?
— Промысловая, любительская, научная и регулирующая.
— Регулирующая — это как?
— Это когда, к примеру, какие-то хищные животные сильно мешают скотоводству. Ну, или если вдруг бешенство. А ещё я давно мечтал законодательно запретить охоту, когда у зверей детёныши. Теперь это будет работать.
— И кто же назначен главным ловчим? — поинтересовался Донир.
— Только не удивляйся. Омари.
— Он разве не старейшина сиваров?
— Уже нет. Он отказался от должности. Сам захотел новую.
— Теперь я знаю, у кого будут лучшие меха в Шоносаре, — усмехнулся Донир.
— Ну, уж нет! — возмутился Юрген. — У меня будут лучшие меха.
— А должны быть у великого шоно.
— Да шучу я.
— Я тоже. Рад был тебя повидать, белый брат.
Вернувшись во дворец, Шу сначала приказал слугам разыскать Эсфиру и передал ей кулёк с баурсаками для Сабиры, а затем направился в покои Оташа. В дверях он буквально столкнулся с Михатом, занимавшим пост министра просвещения. Михат подчёркнуто фальшиво улыбнулся, поклонился и пошёл по коридору. Юрген едва не скривился в ответ, но всё же изобразил улыбку.
Михат был родом из сиваров и его отец когда-то был ярым сторонником отделения от Шоносара, а сам Михат в юности отличался довольно ехидными высказываниями против белого брата. Однако он был довольно умён и с радостью принял предложение отправиться на учёбу в Нэжвилль. Проведя там год, Михат неслучайно получил пост министра просвещения и стал надзирать за открывшимися в Шаукаре и поселениях школами. Юрген признавал его ум и был согласен с тем, что Михат был на своём месте, но отношения между ними так и не сложились. Он и был причиной, по которой Шу едва не расплакался прямо на заседании министров, которое он проводил без участия Оташа. Шоно был в отъезде, и молодое правительство осталось на попечении Юргена. Шу тогда переволновался и очень боялся, что где-нибудь да ошибётся. Держать в голове все обсуждаемые вопросы было трудно, и он то и дело подглядывал в заранее написанную шпаргалку.
— Без бумажки пока не получается? — с ехидной улыбкой поинтересовался Михат. В зале повисла тишина — все остальные члены правительства опасались перечить новоиспечённому визирю, зная, что это приравнивалось к тому, чтобы идти против самого великого шоно. За глаза они, конечно, могли говорить что угодно, но вот так в лицо, да ещё и при свидетелях — нет.
— Хочешь мне помочь? — отозвался тогда Юрген. — Что ж, слушаю внимательно твои предложения по вопросам строительства угольной шахты.
Тогда Михат замолчал, но ненадолго. После заседания Шу бросил все бумаги Оташу на стол, а сам побежал к Сабире и, всхлипывая, жаловался на Михата и на всех остальных.
— Чего он хотел? — поинтересовался Шу, заходя в покои Оташа.
— Бумагу подписать. Об образовании ремесленного училища. Помнишь, мы с тобой говорили? Вот Михат довёл это ума.
— А я баурсаки принёс.
— Давай чаю тогда попьём.
— Может, лучше у меня на балконе?
— Идём, — кивнул шоно.
Пока ароматный напиток заваривался в пузатом цветастом чайнике, Оташ и Юрген расположились в ажурных креслах и любовались видом на озеро.
— Помнишь, как ты подарил мне Шаукар на день рождения? — с улыбкой спросил Шу.
— Конечно, помню, — ответил Оташ.
— Иногда мне кажется, что уже лет сто прошло, а порой, будто это было только вчера.
— Забыл тебе сказать, я получил письмо от Асимы.
— И что она пишет? — оживился Юрген.
— Зовёт в гости. Говорит, что надо ехать, пока в Нэжвилле лето, а то потом ты замёрзнешь.
— Ну, сколько можно? То ты, то твоя сестра! Не мёрзну я. И вообще я норт.
— И шуба у тебя есть.
— Вот именно. Так что? Когда поедем?
— Можно на летний праздник. Ты его любишь.
— Договорились! — обрадовался Шу. — А про ребят она писала?
— Да. Говорит, что Шелдон растёт хулиганом, и она удивляется, в кого это он такой. Я ей напишу, что в неё, в кого же ещё? — заулыбался Оташ. — Жалуется, что Шепард на него дурно влияет. А, по-моему, не может Шепард дурно влиять, он хороший мужик.
— Шепард замечательный, — согласился Юрген. — А что Фелиция?
— Чудесная девочка, папина любимица. Такая же белокурая.
— Она на ангелочка была похожа, когда я её видел последний раз. Надо будет накупить им подарков. И Фарлею тоже.
— Обязательно привезём им подарки, — кивнул шоно. — Кстати, я тебя из-за всей этой суеты так и не спросил про твоего кузена, когда ты из Яссы вернулся. Ему понравился твой подарок?
— Да, понравился. Феликс до этого играл только на флейте Витольда, этот жмот ему свою так и не купил. Так что теперь у мальчишки будет своя собственная флейта. Знаешь, — задумчиво проговорил Юрген, — чем старше он становится, тем больше похож на мою маму. Разве так бывает?