Шайтан-звезда (Книга вторая)
Шрифт:
Аль-Мунзир поманил его, и тот подъехал поближе.
Убедившись, что у них есть возможность переглянуться незаметно для окружающих, аль-Мунзир указал Абу-Сирхану глазами на Салах-эд-Дина, уже впавшего в боевую ярость. Слов не потребовалось – бывший моряк, привыкший к палубным схваткам, где нет приказов для каждого, а есть безмолвное понимание общей цели, сообразил, что безумец, так удачно отыскавший следы похищенного наследника престола Хиры, многое может сейчас испортить, и потому нуждается в незаметном, но тщательном присмотре.
Хабрур ибн Оман объяснил тем временем Абу-ш-Шамату, как он должен говорить
Двое всадников умчались, и подъехали к каравану на расстояние в сотню шагов или немногим более, и остановились, размахивая руками и громкими криками призывая к переговорам.
Аль-Мунзир приподнялся в седле и слегка наклонился вперед.
– Ты можешь разглядеть что-нибудь, о друг Аллаха? – спросил Джеван-курд. – С высоты твоего роста я разглядел бы даже вошь на рукаве халата!
– Там у них какая-то суматоха, и один из них прорывается из круга охраняющих, чтобы встретиться с нашими людьми, а другие держат его, – с большим недоумением ответил Джабир.
– Это она, клянусь Аллахом! – завопил вдруг Салах-эд-Дин. – Это она – и разве мало у нее накопилось грехов, что она прибавила к ним еще и похищение ребенка? А проклятый Барзах всячески ей содействовал! Исламом дозволено пролить в таком случае кровь и закон разрешает убиение разбойника, который в течение многих лет отбирал насильно имущество мусульман! И преславный Коран по этому случаю предписал: «Воистину наказание для тех, кто сражался против Аллаха и Его посланника». Следовательно, убить воров – праведное дело и венец добрых деяний. И я непременно совершу это!
– Только в том случае, если не удастся решить это дело мирно, – строго сказал Хабрур ибн Оман. – В том же Коране и теми же устами пророка сказано: «А кто простит и уладит – воздаяние ему у Аллаха».
– О Аллах, сжалься над нами и не дай нам решить это дело мирно! – сжимая кулаки, взмолился Салах-эд-Дин.
Круг, образованный выставленными вперед острогами, распался, и из него торопливо выскочили двое, оба невысокие, один – плотного сложения, второй же – почти невесомого, и заспешили к посланцам аль-Мунзира.
– Вот он, клянусь Аллахом, вот он, проклятый Барзах, да не носит его земля и да не осеняет его небо! – и Салах-эд-Дин принялся осыпать бывшего наставника наидиковиннейшими проклятиями.
Абу-Сирхан хмуро следил за ним, держа руку на луке седла, где висели свернутые кольцами веревки, управляться с которыми он умел отменно.
Абу-ш-Шамат соскочил с коня и приветствовал Барзаха и Хашима с немалым достоинством. Передавая его аль-Мунзиру, Джудар ибн Маджид особо отметил его хитрость в переговорах. И, судя по размеренным жестам собеседников, можно было предположить, что они понемногу приходят к мирному соглашению.
В это время круг снова распался и выпустил разъяренную Шакунту. Она торопливо зашагала к Барзаху и Хашиму, размахивая своими смертоносными куттарами, ремни от которых волочились за ней по земле.
– Нет и не может быть соглашений! – крикнула она. – Ребенок – наш, я заплатила деньги за то, чтобы эти люди нашли его для меня! И если вы, о несчастные, попытаетесь договориться о его продаже, этот день будет для вас последним!
Барзах и Хашим шарахнулись от нее.
– О госпожа! – первым опомнился Хашим. – Никто и не
– Обман и предательство, клянусь Аллахом! – воскликнула Шакунта. – Эти люди воспользуются тем, что мы лишились части наших бойцов, и убьют нас в пути, и завладеют ребенком!
– Все обстоит как раз наоборот, о владычица красавиц! – обратился к ней перепуганный Барзах. – С таким числом людей странствовать в этих местах опасно. Нас чуть больше двух десятков, их всего десятеро! И неизвестно, когда к нам присоединится предводитель айаров вместе с теми, кто ушел с ним! Если мы поедем в Хиру двумя маленькими отрядами, мы непременно столкнемся по очереди с большим отрядом айаров и нас перебьют! Если же объединимся, то в этом будет наше спасение! Или же эти люди, а они испытанные бойцы, не договорившись с нами, поедут за нами следом, и найдут против нас хитрость, и отнимут у нас ребенка!
– Лучше иметь противника перед собой, чем у себя за спиной, о госпожа! – подтвердил Хашим.
– Хорошо, прекрасно, о малодушные! – возмутилась она. – Этот посланец уже успел оплести вас! А знаете, кого я разглядела в их отряде? Салах-эд-Дина, этого взбесившегося пса и опаршивевшего волка! Слышишь, о Барзах? Он затеял всю эту погоню лишь для того, чтобы свести с тобой счеты, клянусь Аллахом!
И она обратилась к Абу-ш-Шамату:
– О посланец, давай решим этот спор, как подобает мужам, испытавшим жар и холод сражений! Нам незачем путешествовать вместе с вами, ибо скоро к нам присоединится предводитель этих молодцов, воин, подобный пылающей головне! Но, поскольку вы будете настаивать на своем, то давайте устроим поединок, и пусть выйдет сильнейший из вас и сильнейший из нас! Если ваш боец повергнет наземь нашего – то мы отдадим вам ребенка! А если победа достанется мне – вы уйдете своей дорогой и никогда больше не окажетесь на нашем пути!
– А разве ущербные разумом мерятся силами с воинами? – крайне удивился Абу-ш-Шамат. Тут же ему пришлось пожалеть о своих словах. Шакунта, подскочив к нему, замахнулась, как бы собираясь отвесить оплеуху. Он удержал ее руку, и совершенно напрасно – шагнув вперед и сразу же вбок, она неожиданно оказалась у него за спиной и крепко стукнула наручем куттара в затылок, от чего посланец свалился.
Аль-Катуль, державший лук наготове, спустил стрелу.
Стрела вонзилась в тюрбан присевшей Шакунты и сбила его.
– О ущербная разумом! – с восхищением провозгласил аль-Куз-аль-Асвани. – Нет равных! Клянусь пепел, соль, иль-Лат, Аллах, порази в печенку!
Он схватил за руку Абу-ш-Шамата и рывком поставил его на ноги.
В это же время среди отряда аль-Мунзира произошла короткая, но яростная стычка. Увидев, что вытворяет Ястреб о двух клювах, Салах-эд-Дин, утратив соображение, подбоднул коня стременами и кинулся было в бой с Барзахом и Шакунтой, но был удержан бдительным Абу-Сирханом.
– Никуда ты не поедешь, о мерзавец! – внушительно рявкнул прямо ему в ухо Абу-Сирхан, удерживая его при этом за кольчужный ворот. – Дай людям договориться мирно, иначе я откручу твою дурную голову и скормлю ее шакалам!