Шайтан-звезда (Книга вторая)
Шрифт:
Однако она прогнала эти мысли – как и всякие мысли, мешавшие ей исправлять свое ремесло, и отбросила их, как отбрасывают носком ноги придорожный камушек.
– Когда ваш караван будет в Хире, – продолжала она, – найдите на рынке оружейников индийского купца по имени Кабур, а по прозвищу аль-Сувайд. Он уже давно торгует там, так что все укажут его лавку. Отдайте ему этого старца и скажите так – Шакунта возвращает часть долга, и он получит эту часть от аль-Асвада, когда отведет старца во дворец.
– Шакунта возвращает часть долга, но для этого нужно отвести старца во дворец к аль-Асваду, – повторил,
Шакунта усмехнулась – воистину, трудно было определить в динарах цену престарелого царя Хиры. На рынке невольников за него не дали бы и пяти дирхемов…
– Скажи – я прошу засчитать старца в счет половины долга, а решение принадлежит ему, – не уточняя цифр, добавила она. Вряд ли аль-Асвад подарил бы тому, кто вернет отца, меньше тысячи динаров, меньше было бы просто неприлично, к тому же, аль-Сувайд может пожелать от Ади не денег, а указа о беспошлинной торговле или чего-то подобного. В том, что индийский купец не останется внакладе, она не сомневалась.
Старец в попытках оторваться от земли забыл о своих обвинениях и, очевидно, вообразил, что его уже привезли в Пестрый замок.
– Мы не хотим, мы не желаем, мы прикажем вас казнить! – забормотал он. – Скажите нам, о дети арабов, ради Аллаха, за какие качества люди могли назвать этот гнусный замок Пестрым? Клянусь Аллахом, нас погрузили в глубокую темницу! И лишили наших сотрапезников и любимиц… О Умм-Мерван, верни нам нашего сына! И избавь нас от пребывания в этом скверном месте!
– Нам пора в дорогу, о госпожа, – сказал старший из купцов, и в тот же миг ему подвели верблюда, и заставили животное лечь, и подали ему поводья. – Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
– Да облегчит Аллах вашу заботу, как вы облегчили мою, о дети арабов! – отвечала Шакунта.
Один караван неторопливо уходил от источника, увозя в Хиру ее престарелого и безумного царя. Другой приближался.
Шакунта села на коня и неторопливо подъехала к своим знакомцам – индийским купцам.
– Не доводилось ли вам слышать о Пестром замке? – спросила она.
– Безумен был тот, что дал замку такое странное и смешное название, – отвечали купцы.
– Она проснулась! – услышала Джейран. – Клянусь собаками, звезда проснулась! Слава псам!
И прямо над ухом раздалось звонкое чмоканье. Одновременно теплое дыхание обдало ей лицо и приподняло несколько лежащих на лбу коротких волосков. Но оно было не человеческим!
Тогда Джейран открыла глаза и стремительно приподнялась на локте. При этом она чуть не боднула склонившуюся над ней конскую морду.
Еще не совсем понимая, почему над ней эта бархатистая морда с длинными волосками у губ, наподобие усов, и где она сейчас находится, Джейран обвела глазами окрестности.
Оказалось, что над ней склонились, кроме вороного коня, Хашим, Бакур, Вави и Хаусадж, причем именно Хаусадж только что с таким восторгом поцеловал себе левую ладонь.
– Да, я проснулась… – известила всех Джейран, еще на грани сна и яви. – Что в этом странного? Нужно ли из-за этого так галдеть?
– О звезда, а то, что ты проспала четыре дня и четыре ночи, – разве это не странно? – осторожно осведомился Хашим. – Я допускаю, что для звезд это в порядке вещей, но было
Джейран помолчала. Случилось нечто, превосходящее понимание девушки.
– А в каком же направлении везли вы меня сейчас, о Хашим? – спросила она.
– Разумеется, в том, какое ты указала, а разве могло быть иначе, о звезда? – зашумели мальчики.
– Когда ты, блистая нечеловеческой силой, вывела нас из подземелья, и нам подвели коней и верблюдов, и мы взяли у ворот и в хане нашу добычу, ты привстала в седле и закричала: «Вперед, о любимые, за мной!» И ты указала при этом рукой направление! – наконец-то стал излагать события по порядку Хашим. – И мы скакали следом, пока ты не обернулась и не сказала, что пора делать привал. Сколько фарсангов мы проехали, о Бакур?
– Не меньше четырех, о шейх, – подумав, сказал юноша.
– Мы развели костер, и разогрели немного еды, и ты поела с нами, а потом легла и заснула, о звезда, так что мы изумились и растерялись, – жалобно произнес Хашим. – Но ты же сама указала рукой направление! Мы взяли тебя, погрузили на верблюда и повезли туда, куда ты велела. Разве мы что-то совершили не так?
– Нет, вы все сделали правильно, – отвечала девушка, и тут только она осознала, что вороной конь, ласкавший ее дыханием, – собственность аль-Асвада, прибившийся к ее войску после того, как его хозяин был взят в плен, а затем честно отданный аль-Асваду. – О Катуль!.. Нет, его звали иначе… Аль-Яхмум – вот как звал этот проклятый аль-Асвад своего коня! Но как он сюда попал?
– Когда мы обнаружили, что ты спишь и не просыпаешься, мы решили сделать привал, ведь никто не гнался за нами, так что мы решили не будить тебя и дать тебе отдых. Тут нас и нагнало это бедствие из бедствий! Он подкрался, как выкормыш айаров, и прямо из-под руки утащил у Даубы ячменную лепешку! И он не стал ее есть рядом с Даубой, а отбежал, неся ее в зубах, и сжевал в сторонке! Потом он повел себя так, как если бы ему заплатили сто динаров за твою охрану и защиту, о звезда!
– Он позволил усадить тебя на верблюда, но когда Вави поправлял на тебе аба, он чуть не откусил Вави нос! Нет, он только щелкнул зубами возле самого носа! Он отпихнул Вави боком! Он хотел наступить ему на ногу! Он был как хозяин верблюда! – зашумели мальчики, смеясь и показывая пальцами на едва не пострадавшего от аль-Яхмума Вави.
– Но вы покормили его? – спросила Джейран, садясь и убеждаясь, что после длительного сна руки и ноги слушаются ее, как обычно.
На ее груди шевельнулось и звякнуло ожерелье.
Джейран приподняла его, разглядывая и пытаясь вспомнить, как к ней попала эта причудливая и дорогая вещь. Мальчики между тем наперебой докладывали о проделках аль-Яхмума и о его стычках с несговорчивыми черными псами. Вдруг она все вспомнила – и торопливо стащила с шеи переплетенные цепочки.
– Возьми, о дядюшка, спрячь это! – велела она. – Как ты полагаешь, много ли нам даст за него ювелир?