Шемячичъ
Шрифт:
Старшему, Василию Юрьевичу, прозванному Косым за глаза, косившие в разные стороны, шел двадцать седьмой год. Он уже был женат на дочери радонежского князя Андрея Владимировича Меньшого Елене. Средненькому, Дмитрию Шемяке, получившему прозвище от татарского мурзы, увидевшего его в красивой одежде и воскликнувшему «чемэху!», то есть, нарядный, исполнилось тринадцать. А Дмитрию Красному, самому любимому сыну Юрия Дмитриевича, названному в честь знаменитого деда — победителя татар Мамая на Куликовом поле — в ту пору повернуло на двенадцатый год. Прозвище же, Красный, получил от матери за красивый лик и добрую стать. Потому наставления отца были не лишними. Особенно для младших.
Как говорило семейное предание, направляя детей на свадьбу великого князя, Юрий Дмитриевич мыслил если не о замирении с племянником и его гордой да властной матушкой, то, по крайней мере, о показной покорности. Этим надеялся заслужить добрую славу себе в народном мнении. Вышло же все по-иному.
Во время свадьбы Софья Витовтовна вдруг увидела на Василии Косом драгоценный золотой пояс с лалами. Наряд сей посоветовал надеть боярин тверской Иван Дмитриевич, желавший еще больше поссорить Юрия Дмитриевича с племянником. И это было не просто желание, но скрытая месть боярина матушке Василия Васильевича, сначала обещавшей взять за сына дочь Ивана Дмитриевича, а потом отказавшей. Вот боярин и пожелал уязвить великую княгиню. Пояс же, некогда подаренный в качестве приданого супруге Дмитрия Ивановича Донского Евдокии ее отцом Дмитрием Константиновичем Суздальским, во время свадьбы был подменен и окольными путями, сменив много хозяев, достался в качестве подарка Василию Косому. Увидев пояс, Софья Витовтовна, посчитавшая себя обесчещенной, ибо, не будь подмены, он по праву принадлежал бы ей, пришла в неистовство и собственноручно совала его с Косого. Братья Юрьевичи смертельно обиделись и покинули свадьбу.
Направляясь к отцу в Галич, по дороге они со своими дворовыми людьми напали на Ярославль, вотчину великого князя. «С поганой овцы хоть шерсти клок», — усмехнулся тогда Шемяка. «Чтобы знали, с кем связываться», — поддержал его Василий.
Клок не клок, а казну великокняжескую из Ярославля они вычистили полностью. С тем и прибыли к Юрию Дмитриевичу. А тот, уже подговоренный все тем же боярином Иваном да его другом боярином Семеном Морозовым, сразу же рать собрал и двинул на Москву. Словно ждал случая.
Великому князю донесли о движении дяди, и тот прямо со свадебного пира послал послов своих, чтобы уладить все миром. Но Юрий Дмитриевич мира уже не желал, да и боярин Иван так взлаялся на московских бояр, что хоть святых выноси, как при пожаре. Ни с чем возвратились в Москву послы. Пришлось великому князю войско спешно собирать да идти навстречу дяде. И двадцать пятого апреля рати сошлись на Клязьме-реке, в двадцати верстах от Москвы. Только ратные люди галицкого князя были трезвы, а московские, взявшие с собой свадебные меды, во хмелю. Посмотрел на них Василий Васильевич и понял, что воевать не с кем. Прибежал тогда с ближними в Москву, забрал мать да супругу юную и с ними — в Тверь, а оттуда — к Костроме. Только и там достал его Юрий Дмитриевич с сыновьями. Так князь галицкий и звенигородский стал великим московским князем, а великий московский князь — пленником дяди и двоюродных братьев. «А не придушить ли его нам, пока в наших руках? — спрашивал нетерпеливый Шемяка родителя и братьев. «Грех!» — отмахивался дланями, как от нечистой силы, его брат Дмитрий Красный. «Грешно!» — смущался Косой. «Не вводи в соблазн! — гневался и родитель, Юрий Дмитриевич, не желавший прослыть убийцей. — Отправим в удел — и все!» — определил он судьбу племянника. «Смотрите, как бы не пришлось потом каяться, — вороном каркал Шемяка. — Одолей он, нас бы не пощадил…» Но Юрий Дмитриевич так цыкнул на него, что Шемяка счел за лучшее замолчать. В итоге Василий Васильевич был отправлен удельным князем в Коломну, Юрий Дмитриевич с сыновьями остался в Москве.
Но не задалось великое княжение сыну Дмитрия Донского, Юрию. Не успел он и глазом моргнуть, как все московские бояре, дворяне и священнослужители оказались в Коломне. Туда же двинулось и купечество. А за купечеством потянулся и черный люд, от мала до велика. Остался великий князь гол, как осиновый кол. Только сыновья были с ним да боярин Семен Морозов, из-за алчности и лютости которого, как шел слух, и бежал московский люд.
«Из-за боярина беды наши», — как-то шепнул Шемяка Косому. «Верно», — согласился тот. «Накажем?» — «Накажем». И вот Юрьевичи, не ставя родителя в известность, ворвались в боярские хоромы и свершили суд скорый и неправедный. Потом, убоявшись содеянного, а еще больше, отцовского гнева, сбежали в Кострому.
Оставшись без поддержки, Юрий Дмитриевич, покинул Москву, направляясь в Галич. Племяннику же передал, чтобы тот возвращался на великий стол московский. «Володей, — отписывал в грамоте. — И будем жить в мире. А Косой и Шемяка больше мне не сыновья — вороги они наши общие. Отступаюсь от них».
Только мира не случилось. Вернувшись в Москву, Василий Васильевич возгордился и с войском пошел на Галич. Юрий Дмитриевич в то время находился у Белоозера, и град Галич защищать было некому. Разорив Галич, великий князь стал искать Василия Косого и Дмитрия Шемяку, чтобы взыскать с них за расправу над боярином Морозовым. Но нашел уже объединенное войско Юрия Дмитриевича и его сыновей. Общая опасность помирила отца с детьми. И вот на Лазареву субботу в сече на горе Святого Николая великий князь вновь был разит и бежал в Новгород. Оттуда — на Мологу, в Кострому, а из Костромы — в Нижний Новгород, умоляя двоюродного брата Иоанна Андреевича Можайского не покидать его в бедствии. Но тот, опасаясь за свой удел, словесно обещал о поддержке, но на деле предпочел и сам уйти в Тверь.
Юрий Дмитриевич с сыновьями вновь осадил Москву и через неделю вступил в Кремль, где пленил Софью Витовтовну и супругу Василия Васильевича, Марию Ярославну.
«Твоя обидчица в наших руках, — вновь стал нашептывать брату Василию Шемяка. — Может, и с ней, как с боярином Морозовым…» — «А что? Запросто, — ухмыльнулся Косой. — Мне бы только пояс вернуть…»
Пояс вернуть не удалось — не нашли, а вскоре Косому было уже не до пояса и великой княгини. В шестой день июня месяца лета 69421 Юрий Дмитриевич внезапно скончался, и Василий Косой сел на великий стол, объявив о том братьям и князьям. Но Шемяка и Дмитрий Красный данному обстоятельству не обрадовались. «Когда Бог не захотел видеть отца нашего на престоле великокняжеском, — заявили они, — то мы не хотим видеть на оном и тебя». Что подвигло их на такой шаг, неизвестно, но они, оставшись без обоих родителей2, замирились с великим князем Василием Васильевичем. И Косому пришлось бежать в Новгород и далее, пока и он не замирился с властительным двоюродным братом.
Согласно духовной грамоте, оставленной Юрием Дмитриевичем, Шемяке достался Углич и Ржев, Дмитрию Красному — Бежецкий Верх. А Косой вместо вотчины Звенигорода, взятого великим князем в свое владение, получил Дмитров. Но опять недолго длилось согласие между Василием Юрьевичем Косым и великим князем московским Василием Васильевичем. Косой из Дмитрова ушел в Галич, затем напал на Устюг и убил там наместника, князя Глеба Оболенского.
«Почувствовал волк вкус крови, — шептались по углам дворяне и дети боярские, — теперь его не остановить. В Новгороде одного князя руки и ноги лишил за то, что тот хотел оставить его во время скитаний, в Устюге — живота другого. Если он так поступает с лучшими людьми, тогда что ждать нам и худому люду?.. Боже, сохрани и помилуй!»
Братья его кровные, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный, на этот раз не поддержали Косого. Хоть и муторно было на душе, но держали слово, данное великому князю при замирении. А Шемяка даже в Москву поехал, чтобы пригласить Василия Васильевича на свою свадьбу1. Брал в супруги дочь князя заозерского Дмитрия Васильевича, Софью Дмитриевну. Шемяке исполнилось шестнадцать, а юной невесте — тринадцать. Хотел Дмитрий Шемяка потрафить великому князю, а получил темницу да железа. Не верил Василий Васильевич, что приехал к нему брат двоюродный без злоумышлений и козней тайных.
Пока Шемяка в московской кремлевской темнице сидел, в ростовской земле случилась битва между войском великого князя и ратью Василия Косого. Попытался Косой обмануть двоюродного брата, запросив перемирия, да сам на своем обмане и попался. Мыслил великого князя врасплох застать, но московские воеводы, зная нрав Косого, подвох ожидали. Они хоть и сделали вид, что распустили полки, но были начеку. Потому и встретили воинство Косого оружно и дружно. Не дали себя обмануть. Мало того, что в пух и прах разбили воинство Косого, но и самого мятежного князя поймали великокняжеские воеводы Борис Тоболин и Иван Баба. Поймали Юрьевича, к великому князю подвели. Дерзкого, вздорного, сквернословящего.