Шестая жена короля Генриха VIII
Шрифт:
– Аминь! – воскликнула Екатерина с обворожительной улыбкой на губах.
Наступило молчание, то чудное молчание, которое является лишь в минуты любви и счастья, когда сердце полно чувством и в человеческом языке не хватает слов для выражения всей глубины его.
Эту святую тишину внезапно прервали отдаленные звуки охотничьих рожков, лошадиный топот и человеческие голоса.
Королева вздохнула и подняла голову с плеча графа. Очаровательный сон окончился; пришел ангел с огненным мечом и изгнал бедных смертных из врат рая. Они были недостойны
– Все кончено! – печально проговорила Екатерина. – Меня призывают к моей жизни невольницы. Начнем играть наши роли. Пред вами снова королева.
– Поклянитесь мне прежде, что вы никогда не забудете этого часа! – попросил Сеймур.
– Как же можно забыть его? – с удивлением возразила Екатерина.
– Вы будете всегда верны мне? – спросил Сеймур.
– Ах вы, ревнивец! – заметила, смеясь, Екатерина. – Почему же я вам не предлагаю такого вопроса?
– О, вы прекрасно знаете, что обладаете чарами, навсегда приковавшими меня к вам! – горячо ответил граф.
– Это неизвестно! – мечтательно проговорила Екатерина, устремляя взор на небо, по которому плыли серебристые облака. – Любовь могущественна, как Бог, – продолжала она, положив руку на плечо графа. – Любовь безгранична, вездесуща и вечна. В нее нужно верить так же, как верят в Бога, и только тот, кто способен так верить, достоин любви.
Звуки рожков приближались; уже слышались ржание лошадей и лай собак.
Сеймур отвязал лошадей и подвел королеве Гектора, который был теперь послушен и кроток, как ягненок.
– Пред вами, ваше величество, два преступника, – шутливо улыбаясь, сказал Сеймур. – Гектор – мой соучастник. По его распухшему уху я заключаю, что его укусило какое-то насекомое и поэтому он взбесился и понес вас; не будь этого случая, я до сих пор оставался бы самым несчастным в мире человеком в вашем королевстве, а теперь, благодаря Гектору, во всей Англии не найдется никого счастливее меня.
Королева ничего не ответила, но, охватив руками шею лошади, горячо поцеловала ее в голову.
– С этого дня я не сяду ни на какую другую лошадь, – наконец, сказала она. – А когда Гектор состарится…
– То за ним будут заботливо ухаживать на конюшне графини Сеймур, – прервал королеву граф, помогая ей сесть в седло.
Оба поехали молча навстречу свите. Как только они выехали из леса, сейчас же показалась вся кавалькада с принцессой Елизаветой во главе.
– Ах, вот еще что! – прошептала королева графу. – Если вам понадобится что-нибудь передать мне, то обратитесь к Джону Гейвуду; это – человек, на дружбу которого можно положиться.
Екатерина поскакала вперед и начала оживленно рассказывать принцессе Елизавете о несчастном случае и о том, что обязана своим спасением графу Сеймуру.
Елизавета рассеянно слушала рассказ мачехи и мрачно смотрела на обер-шталмейстера. Как только королева обернулась к своей свите, почтительно поздравлявшей ее с счастливым избавлением от опасности, принцесса еле заметным знаком подозвала к себе Сеймура.
– Милорд, – обратилась она к нему строгим, резким тоном, отъехав на несколько шагов вперед, чтобы никто не мог услышать ее слова, – вы много раз просили меня дать вам возможность поговорить со мной наедине. Вы утверждаете, что должны сказать мне нечто такое, чего не должны слышать другие. Я снисхожу к вашей просьбе и согласна выслушать вас.
Принцесса Елизавета замолчала в ожидании ответа графа. Сеймур низко, почтительно поклонился.
«Я пойду на это свидание, – подумал он, – для того чтобы отвести глаза принцессе, дабы она не заметила того, что не должна знать».
Елизавета гневно взглянула на графа, и ее лоб мрачно нахмурился.
– Вы отлично умеете скрывать свою радость, граф, – колко заметила она. – Глядя на вас, никто не подумал бы…
– Томас Сеймур прекрасно научился подавлять на своем лице даже выражение восхищения, – прервал граф молоденькую девушку. – При дворе очень опасно выказывать свои настоящие чувства. Скажите, принцесса, когда и где я могу видеть вас?
– Ждите сегодня моего распоряжения, которое вам передаст Джон Гейвуд, – прошептала Елизавета и подъехала ближе к королеве.
– Опять Джон Гейвуд! – пробормотал граф. – Как доверенное лицо обеих, он может сделаться моим палачом, если пожелает.
IV
КОРОЛЬ СКУЧАЕТ
Король Генрих Восьмой был один в своем кабинете. Он уже несколько часов работал над составлением своей книги, которая должна была заменить его подданным Библию. Наконец он отложил перо в сторону и с чувством необыкновенного удовольствия взглянул на стопу мелко исписанных листов бумаги, которая должна была доказать всему народу, что король Генрих – не только самый добродетельный, но и самый мудрый из всех королей на свете.
Однако созерцание бумаг не надолго заняло короля. Одиночество пугало его. Кровавые призраки тревожили его; ему слышался шепот его жертв. Стараясь забыть о пролитой раньше крови, король проливал новую, но и это не помогало, и страшные видения преследовали Генриха VIII, хотя он старался не показывать виду, что тени жертв тревожат его, что он иногда раскаивается в своих злодеяниях.
Король нетерпеливо позвонил в золотой колокольчик, стоявший возле него, и его лицо прояснилось, когда дверь открылась и на пороге показался граф Дуглас.
– Наконец-то! – радостно воскликнул граф, умевший угадывать настроение короля по выражению его лица. – Наконец-то, ваше величество, вы решились осчастливить свой народ.
– Осчастливить свой народ? – удивленно переспросил король. – Что вы хотите этим сказать?
– Как же, ваше величество!… Вы наконец решились отдохнуть от усиленных занятий и подумать немного о своем драгоценном здоровье. Вы должны помнить, ваше величество, что благополучие Англии зависит от состояния вашего здоровья. Вы здоровы – здоров и английский народ.