Шизофрения
Шрифт:
— «С кем говорить мне теперь», — шепотом повторила Александра и бережно положила мраморную руку на место.
— Вы что-то сказали? — услышала голос Николя.
— Что это было? — не отвечая на вопрос, вполголоса спросила у спутника, который продолжал стоять в той же благоговейной позе.
— О чем вы? — спросил тот с недоумением.
— Вы что ничего не видели и… не слышали? — посмотрела недоверчиво.
— А вы? — взгляд Николя был серьезен.
— «Все лица скрывают, боятся взглянуть друг на друга, — начала повторять Александра услышанные слова. — Жадность во всех сердцах, не на кого положиться. Повсюду день начинается со лжи. С кем говорить мне теперь?» — закончила, напряженно вглядываясь в лицо спутника и пытаясь понять, тот действительно ничего не видел, или все-таки лукавит?
«Почему я сказала все по-русски? — подумала она изумленно. — Разве она говорила на русском? И говорила ли вообще? Но я же слышала…»
— О-о! — воскликнул Николя. — Вы что ж, читали «Беседу разочарованного со своей душой»? — его взгляд оставался по-прежнему напряженным и очень внимательным.
Заметив удивление на лице Александры, пояснил:
— То, что вы протситировали, есть кусочек из тайных речений древнего египтянина Ипуера — писца фараона. Папирус был найден в некрополе Саккара.
— Никакого Ипуера здесь не было…— растерянно пробормотала Александра. — Это сказала мне… она…
— Так вы видели… Ее? — голос Николя дрогнул.
Александра, ничего не ответив, отошла на шаг и прислонилась к стене. Ноги противно дрожали и голова кружилась.
— Вы ее видели… — уверенно сказал Николя. — Так и должно быть. Все правильно…
Александра сидела на каменном полу, обхватив плечи руками. В тишине едва слышно потрескивали свечи, отбрасывая подрагивающие отсветы на стены крипты, отчего казалось, что и сами стены подвижны и живы. Николя стоял напротив, молча наблюдая за ней.
«Это бред, — убеждала она себя. — Дурацкая игра воображения. Нехватка воздуха в замкнутом пространстве вызвала галлюцинации».
Николя, лицо которого расслабилось, как у человека, успешно выполнившего сложную и очень важную работу, провел тыльной стороной ладони по лбу.
— Все-таки получилось! Вы ее видели! — в его голосе слышалось торжество.
Александра — опустошенная и смятенная, потерла плечи ладонями.
— Хотите воды? — спросил он, уже извлекая из кармана куртки небольшую флягу и отворачивая крышку.
Александра молча протянула руку и сделала несколько глотков.
— Как вы себя чувствуете? — обеспокоено спросил он, опустившись на корточки и заглядывая ей в лицо.
— Нормально, — соврала она. — Еще немного посижу — и будет совсем хорошо, — добавила неуверенно. — Поговорите со мной, Николя. Расскажите… про Черную Мадонну, — попросила она только для того, чтобы он говорил, все равно о чем, лишь бы отвлек ее от путанных мыслей, мечущихся в голове. Пожалуйста, Николя. Вы обещали.
— Хорошо, — он опустился рядом на каменный пол, — раз обещал, придется рассказать, — его губы дрогнули в улыбке. — Тем более, что обстановка располагает, — обвел рукой крипту. — Полумрак, свечи, запах тайны… Черная Дева, или Черная Мадонна… — начал было он, но прервался. — Вы правда нормально себя чувствуете? — обеспокоено глянул на Александру, которая опустила голову на колени.
— Все в порядке, Николя, рассказывайте же! — потребовала она.
— Можно я буду иногда говорить по-французски, а то очень много трудных слов? — он притронулся к ее плечу.
— Да, — тихо ответила она, непроизвольно отметив, что ей приятно это успокаивающее прикосновение.
— Это очень давняя история, в которой зачастую трудно отделить правду от вымысла и намеренной лжи. Когда произносят имя «Черная Мадонна», — он прислонился к стене и вытянул ноги, устраиваясь поудобнее, — всех завораживает таинственное слово «черная», от которого веет магическим, чуть ли не колдовским или, по крайней мере, алхимическим духом… — вдруг закашлялся и торопливо отпил глоток воды из фляги. — Так вот, в течение многих веков во Франции в тайных комнатах подземелий и храмах стояли статуи Исиды, окруженные особенным почитанием. Некоторые сохранились до сих пор. В Шартрском соборе их две — «Подземная Богоматерь» в крипте и «Богоматерь-защитница» — в самом храме, в нише, — взглянул на Александру, проверяя, слушает ли, — в Нотр Дам де-Пюи есть изумительная статуя в виде треугольника, образованного за счет одежды, которая разрисована гроздьями винограда и снопами пшеницы — символами Исиды и своего рода евхаристическими символами вина и хлеба.
Александра слушала невнимательно, все еще не в силах выйти из полуоглушенного состояния. После всего увиденного рассказ о Черной Деве вряд ли мог поразить, хотя именно за этой тайной она отправилась в подземелье, но незнакомое слово пропустить не смогла.
— Что такое евхаристический символ? — почти безразлично спросила она.
— Евхаристия? — Николя перешел на русский. — Слово переводится с греческого, как «благодать». «Евхаристический» означает: связанный с таинством святого причас-чения, сама протседура которого, между прочим, стала одной из причин раскола христиан на западных и восточных. Католики причас-чаются только пресным хлебом, а православные дрос-жевым хлебом…
— …и вином, — вставила Александра, — которые есть тело и кровь Христова, — добавила она, — которыми угощают верующих священники. Хотя, — она подняла голову, — если честно, звучит страшновато. Но не могу не заметить, — вдруг оживилась, — православные, похоже, ближе к древним традициям, чем католики, — сказала почти гордо.
— Зато католиков в пять раз больше! — улыбнулся Николя, обрадованный ее возвращением к привычной манере разговора.
— А мусульман больше, чем католиков! — все еще нехотя отпарировала она.
— А я, между прочим, не католик, — небрежно заметил Николя, что требовало ее признания в том, что она не мусульманка, и это была бы ничья.
Она задумалась, потому что готового аргумента у нее не оказалось, а Николя бесцеремонно воспользовался заминкой, сказав, что Черная Дева есть в монастыре Монсеррат в Барселоне, в соборе Нотр-Дам-де-Конфессион, в Рокамадуре, Нотр-Дам — де-ла-Сите в Кампере и еще во многих храмах Европы. — Хотите спросить, почему все-таки «черная»? — увел разговор еще дальше от спора.
Александра кивнула.
— Это есть еще одна очень давняя история, — сказал интригующим тоном.
— Ну, так рассказывайте! — она постепенно приходила в себя. — Я, между прочим, никуда не спешу. Надеюсь, вы тоже? — глянула с полуулыбкой, понимая, что такой вопрос, заданный молодой женщиной молодому мужчине обычно не предполагает возражений. — По крайней мере, здесь, — обвела рукой вокруг, — нам никто и ничто не помешает… и не будет отвлекать… — заметив лукавых чертиков, промелькнувших в глазах Николя, поспешно добавила, — от разговора.