Шизофрения
Шрифт:
— Да-да, именно замок, — подтвердил Николя. — Взгляните, — отошел на несколько шагов, чтобы луч света осветил стену целиком, — на рисунке числа с одного до девяти расположены по принципу «магического квадрата», представляющего собой матрицу с тремя столбцами и тремя строками.
— Ой, я знаю! Это похоже на магический солнечный квадрат.
— Магический, но не солнечный, — уточнил Николя. — Сумма чисел в каждом столбце, каждой строке и по диагоналям этой матрицы равна пятнадцати, а в солнечном — сто одиннадцати.
— Действительно, пятнадцать, — подтвердила она, быстренько сложив в уме цифры. — И вы знаете код? Впрочем, глупый вопрос, конечно, знаете, если привели меня сюда.
— Код написан вон там, —
— Символ веры иудеев — код к замку? — с удивлением спросила она.
— С чего вы взяли, что это «Звезда Давида»? — недоуменно спросил Николя. — Символом иудаизма звезда стала лишь с середины восемнадцатого века. А до того звезда, образованная соединением двух равносторонних треугольников, направленных один острием вверх, а другой — вниз, всегда называлась «Звездой Гермеса». Того самого, который Трисмегист, то есть Трижды величайший. Он же древнеегипетский бог мудрости — Тот. Кстати, знаете, что означает имя Гермес?
— Памятуя о ваших предыдущих пояснениях, могу предположить, что имя означает… «Храм», а «ис» — вероятно, греческое окончание? — вопросительно посмотрела на спутника.
— Вероятно, — согласился Николя. — Однако же Эдуард Шуре — автор книги «Великие посвященные» еще в начале прошлого века заметил, что «ис» в именах означает «египетское посвящение».
— Хм, может поэтому наши старообрядцы по традиции пишут имя Иисус с одним «и»?
— Возможно, — сказал Николя.
— А код? — нетерпеливо спросила Александра, которой было не очень уютно стоять между двух тупиков в замкнутом пространстве. Во всяком случае, в голове появились знакомые неприятные ощущения. — Вы сказали, что звезда скрывает код.
— Да-да, — подтвердил Николя. — «Звезда Гермеса» имеет много скрытых значений. Одно из них — числовое. Треугольник острием вниз — арабская цифра 7, треугольник острием вверх — цифра 8, плюс шесть сторон треугольников. Получается 786. Это и есть код замка. Кстати, если в арабскую фразу «Во имя Бога всемилостивого и милосердного» подставить цифровые значения букв, исходя из буквенно-цифровых соотношений по системе, которая называется «абджад», и последовательно сложить их — тоже получится число 786. Ну, теперь сможете сами открыть?
— Я не помню, — замялась та, — вы что-то говорили про «остаться без руки», или я не так поняла?
— Да-да, — поспешно согласился Николя. — Вашей здоровой рукой мы рисковать никак не можем.
Александра понимающе кивнула, подумав, что гипсовая повязка неожиданно оказалась полезной.
— А то не с чем будет сравнить… — добавил он.
— Что сравнить? — немедленно поинтересовалась она, но Николя будто не услышав, запустил руку по локоть в отверстие в квадрате с цифрой семь в середине правого вертикального ряда. Послышался щелчок.
— Та-ак, — протянул Николя, на лбу которого все же выступили капельки пота.
«Видно все же беспокоится из-за возможности сбоя в древнем механизме», — решила Александра.
— Теперь — восьмерка, — запустил руку в отверстие в нижнем левом углу квадрата. Снова послышался щелчок. — А теперь «шестерка», — его рука исчезла в дыре в правом нижнем углу.
Массивные камень посередине коридора, на котором был изображен символ Исиды, дрогнул и медленно отполз во внутрь.
— Прошу, мадам! — Николя галантно указал рукой в сторону открывшегося прохода…
— Досточтимый Магистр, лодочник отвез их к входу, — хрипловатый голос в телефонной трубке звучал виновато и обескураженно.
— Хочешь сказать, что граф повел гостью в крипту? — грузный мужчина с одутловатым лицом, раздраженно стукнул ладонью по рукояти массивного кресла с высокой резной спинкой, поручни которого были украшены оскаленными львиными головами.
— Думаю, что повел.
— И нарушил заповедь внутреннего круга. Только посвященного он может ознакомить с таинством, непосвященный не должен этого знать, иначе жизнь его укоротится…
— Может быть, граф считает, что русская сможет пробудить богиню?
— Это дело внутреннего круга, а не одного графа. И он это знает… Они могут выйти только через часовню. Отправляйся туда. Сам знаешь, что надо делать…
— Я все понял, досточтимый Магистр. Не беспокойтесь…
«До тайны осталось лишь несколько шагов», — немного волнуясь, подумала Александра, войдя в темный проем, манивший давними детскими фантазиями, рожденными книгой о Томе Сойере. Правда, в книге был еще зловещий индеец Джо, но об этом думать сейчас не хотелось. Тем более что индеец все-таки был вымышленным книжным злодеем.
За массивной двустворчатой деревянной дверью со старинными коваными петлями, которая, судя по тому, что Николя, отодвинув щеколду, толкнул ее сразу, без обычных предосторожностей, не таила ловушек, открылось небольшое, похожее на сводчатый склеп, помещение. Николя щелкнул зажигалкой и поднес огонек к свечам на каменной тумбе, похожей на алтарь. Свечи разгорались неохотно, словно не желая пробуждаться от сладкого сна, но потом начали весело потрескивать, источая медовый аромат, и, наконец, замерли, превратившись в огненные лепестки, осветившие склеп и нишу, в которой… — Александра сделала шаг вперед, чтобы получше разглядеть — в которой лежала сделанная из светлого камня изящная кисть женской руки с чуть разомкнутыми пальцами, а рядом — белый мраморный цветок с отколотым лепестком, похожий на лотос. Александра, бросив вопросительный взгляд на спутника, который чуть заметно кивнул, шагнула вперед и осторожно провела пальцами по отполированному камню, еще раз посмотрела на Николя и, заручившись его молчаливым согласием, осторожно взяла мраморную руку и положила себе на ладонь. Пальцы живой и каменной руки переплелись, и Александра ощутила неожиданное тепло, исходившее от камня, а потом легкое жжение между бровями. Недоуменно поморщила лоб, но жжение не прошло, а в глубине ниши появился неяркий столб голубоватого света, и в нем словно прорисованное тонким лучом мерцающее изображение женской фигуры с накидкой на голове, сотканной из множества крошечных звездочек-огоньков. Александра ошеломленно замерла, как завороженная наблюдая за полупрозрачной фигуркой, которая подрагивала и переливалась, и оттого казалось живой. Складки легкой накидки слегка колыхались в отсвете пламени…
— «Я есть все, что было, есть и будет… — тихий голос послышался, а может, возник у нее в голове. Краем глаза заметила, что Николя замер в восхищенном благоговении, вытянув полусогнутые руки ладонями вперед в сторону ниши. — Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… — снова донесся до нее тихий голос. — Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя… — Александра боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть видение — одно из тех, рассказы о которых слышала от пациентов. — Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… — Александра, все еще отказываясь верить происходящему, неотрывно смотрела на фигурку, ожидая, что будет дальше. Свечение вдруг потемнело до синего цвета. — Все люди лица скрывают, боятся взглянуть друг на друга… — голос стал тревожным. — Жадность во всех сердцах, не на кого положиться… Повсюду день начинается со лжи… С кем говорить мне теперь?… говорить мне теперь… мне теперь… теперь… — звуки заметались, отражаясь от каменных поверхностей и впитались в стены. Силуэт на мгновение стал ярче, а потом начал меркнуть и исчез, будто растворившись в нише…