Шизофрения
Шрифт:
— Дайте-ка руку, — попросила Марина.
Александра удивленно посмотрела на спутницу, но не смогла отказать. Слишком свежо было воспоминание о бутерброде. И выпитый кофе еще даже не остыл в животе. Марина, просунув тонкие горячие пальцы под край гипсовой повязки, стала осторожно ощупывать кисть руки. Александра почувствовала приятные покалывания. Ноющая боль в руке постепенно ушла. Она уселась поудобнее, поджав под себя ноги, и накрылась пледом, потому что в кондиционированном вагоне было прохладно. Поезд мерно покачивался.
Вода струйками стекала по голове, плечам и целлофановому пакету, обмотав которым загипсованную руку, Александра с наслаждением стояла под душем отдельного! — номера в небольшой уютной гостинице «Эхнатон» на самом берегу Нила.
«Итак, чего же я добилась? — размышляла она. — Пока ничего такого, что можно было бы включить в диссертацию. Рассматриваю Египет собственными глазами и одновременно стараюсь смотреть глазами Онуфриенко. Моим глазам Египет нравится. В нем есть очарование. Восточный шарм. Сашечка же со всеми своими «сакральными» заморочками похоже обычный египтоман. Однако же почему-то старательно скрывает цель приезда в Эль-Минью. Почему? И зачем он меня сюда притащил? — Александра переключила душ на режим массажа, с удовольствием подставляя шею и плечи тугим струям. — Хорошо, что рядом появились Марина и Пал Палыч, а то от Сашечки с его тонкими планами, знаками, предчувствиями и… перловкой можно одуреть. Или заразиться, — она усмехнулась. — Ведь что-то заставляет людей приезжать сюда не для того, чтобы побродить по музеям, побывать в Луксоре или Карнаке, а для того, чтобы погрузиться в медитацию в Саккаре, в Дахшуре или на плато Гиза у «своей» пирамиды. А кто-то оставляет у подножий пирамид собственную жизнь. Но ради чего? И почему именно Египет? Почему не наблюдается массовых психозов, связанных с Древней Грецией? С Древним Римом? Отдельные Александры Македонские и Нероны не в счет. Я должна почувствовать то, что чувствуют они, но не заболеть. Здесь я одна из них».
Звонок местного телефона в ванной комнате прервал мысли.
«Правило: хочешь, чтобы тебе позвонили — встань под душ», — со смехом подумала Александра, выключила воду, вылезла из душевой кабины и, подхватив здоровой рукой банный халат, изогнулась и накинула на плечи. Сняла телефонную трубку.
— У тебя все нормально? Помощь не требуется? — услышала голос Онуфриенко.
— Спасибо, Саша.
— Значится, тогда предлагаю вечером прогуляться по городской набережной. Возражений нет?
— Это будет свидание? — насмешливо спросила Александра, прижав трубку к уху плечом и вытирая голову полотенцем. — С рестораном и цветами? Не могу поверить!
— Ага, групповое, — невозмутимо ответил тот.
«Групповое свидание и групповой секс — это одно и то же?», — чуть не спросила она, но только хмыкнула.
— В виде экскурсии по набережной Нила, — пояснил Онуфриенко. — Значится, через час встречаемся у «ресепшн».
— Как скажешь, дорогой, — изобразила она покорность.
В условленное время, спустившись в холл гостиницы, Александра обнаружила тройку заговорщиков, которые расположившись в креслах, склонились над схемой, разложенной на круглом стеклянном столике, и двух человек в военной форме с винтовками рядом со стойкой администратора. Военные внимательно оглядывали всех входящих в отель и время от времени посматривали в сторону «заговорщиков». У Онуфриенко был сосредоточенный и деловой вид, а надвинутая на лоб козырьком назад бейсболка с изображением Микки-Мауса, футболка с надписью «Россия» и новые джинсы свидетельствовали, что Сашечка приоделся.
— Значится, так и порешили! Каждый понял свое место и задачу?» — услышала Александра, подходя к столику. Пал Палыч, одетый в белоснежную рубашку с короткими рукавами и светло-бежевые брюки, кивнул. Марина, накрытая платком и строгой черной галабеей, заметив Александру, кашлянула. Сашечка поспешно свернул схему.
— Готовитесь к захвату города? — с улыбкой поинтересовалась Александра. — Рекомендую начать с банков, почты, телеграфа, моста через Нил и железнодорожной станции. Магазины женской одежды советую оставить нам, женщинам, — бросила веселый взгляд на Марину, — на десерт.
— О-о, какие люди! — поднявшийся с места Пал Палыч, неожиданно расплылся в простецкой улыбке. — Слава российским психиатрам, лучшим психиатрам в мире! — воскликнул он, демонстрируя информацию, явно полученную от Онуфриенко.
— У нее нет чувства юмора, когда дело касается ее работы, — бросив на Пал Палыча укоризненный взгляд, сказал Сашуля, поднимаясь следом. — Я несколько раз пытался ей анекдоты про психиатров рассказывать — не реагирует.
— Какие анекдоты, такая и реакция! — огрызнулась Александра, которой не нравилось, когда подшучивали над ее профессией. — Зато у меня есть чувство врачебного долга перед обществом! — выразительно взглянула на Сашечку, но тот, судя по благодушному выражению лица, не понял. — Кстати, благодарю вас, Марина, — тему надо было сменить, — я чувствую, что кисть уже шевелится.
Марина покровительственно улыбнулась.
— Ну, что, пошли, раз уж все собрались? — Онуфриенко протянул руку Марине, помогая подняться с низкого кресла. — Пройдемся, — направился к выходу, — посмотрим город! Здесь, между прочим, прекрасный университет и я, кстати, знаком с ректором. Чудесный человек!
Вышли на улицу. Военные двинулись следом.
— Саша, — тихо спросила Александра, дернув Онуфриенко за рукав, — мы что, арестованы?
— А ты думала как? Во весь голос заявляешь о захвате банков, мостов и… магазинов и предполагаешь, что никто по-русски не понимает? — засмеялся тот.
Александра, изобразив ужас на лице, прикрыла рот ладошкой.
— Ладно, не бери в голову, — успокоил ее Сашечка. — После теракта в Луксоре сюда ездят очень мало туристов, а тем, кто приезжает, дают охрану. Ты разве не заметила, нас уже около вагона встретили? Нет? Уже на перроне стояли двое и нас ждали. Проводники сообщили куда надо, что в вагоне четверо иностранцев, которых нужно беречь.
Они бродили по ярко освещенной набережной с красивыми домами и бойкими торговцами, зазывавшими покупателей. Онуфриенко, бросив озабоченный взгляд на руку Александры, решительно подошел к уличному развалу и, вынув из пестрой стопки длинный прямоугольный платок с мелкими иероглифами, спросил продавца:
— Бекам?
Торговец, улыбаясь, что-то протараторил.
— Кетир! — поморщился Сашуля, делая вид, что хочет уйти к соседней торговой точке, но услышав новое, очевидно более приятное предложение, разрезал рукой воздух, — халас! — и протянул торговцу несколько фунтов. Подойдя к Александре, перебросил ей через шею платок и ловко подвязал согнутую руку, поместив в уютную люльку.
— Так удобнее? — заботливо поинтересовался он.
Александра кивнула но, заметив напряженный взгляд Марины, тут же спросила: