Шизофрения
Шрифт:
Поездка была насыщена до предела, как будто Сашечка, забыв о собственных высказываниях, осуждающих туристические фирмы, задался целью попасть в книгу рекордов Гиннеса по количеству исторических мест, осмотренных в единицу времени. Правда, в ходе поездки информацией не перегружал, сразу же заявив о желании дать Александре возможность просто послушать «шепот древней истории».
В Бени-Хассане — некрополе в скалах на восточном берегу Нила в двух десятках километров от Эль-Миньи в гробнице Аменемхета — имя царя Александра прочитала на табличке у входа — перед стеной с рисунками, изображавшими приемы единоборств, Сашечка лишь отпустил скептическую реплику в адрес тех, кто считает, что все приемы придуманы монахами
Александра же,пораженная увиденными в гробнице росписями, естественно извлекла из кармана куртки миниатюрную камеру — подарок Кузи к поездке– и направила на понравившийся рисунок. Первый кадр запечатлел… одного из смотрителей, с руками, протянутыми в сторону фотоаппарата, собственным телом прикрывшего объект съемки. Следующий кадр удалось сделать не скоро — лишь после того, как Онуфриенко, достав из рюкзака закатанную в пластик карточку, передал ее старшему смотрителю, при этом убедительным тоном что-то втолковывая тому по-арабски. Александра не вмешивалась, прислушиваясь к непонятному разговору. Обратила лишь внимание на многократно повторенное слово – «захихавас», похожее на заклинание, да и то, потому что его произнесение вызывало почтительные кивки у хранителей гробниц, которые тем не менее тщательно осмотрели карточку с обеих сторон, а потом еще долго дозванивались куда-то по мобильному телефону и читали вслух то, что на ней было написано.
— Что, здесь нельзя фотографировать? — невинным голосом поинтересовалась она у Сашечки, после того как участники переговорного процесса пришли к консенсусу, скрепленному небольшим денежным пожертвованием.
— Можно, — важно ответил тот, — если получить вот такое, — показал Александре карточку с собственной фотографией, — специальное разрешение на фотосъемку от Генерального Секретаря Высшего Совета по древностям Египта доктора Захи Хавасса — главного хранителя памятников Древнего Египта. А это сделать о-о-очень не просто. Ведь каждая фотография, сделанная в таких местах — ценность. Украшение коллекции любого египтолога. К счастью, мое разрешение еще действительно, а то пришлось бы некоторым, — неопределенный жест рукой свидетельствовал о том, что благодетель-Сашечка тактично избегает конкретизации, — заплатить немалый штраф…
…— Как впечатления? — поинтересовался Онуфриенко, когда они после осмотра гробниц уже спускались под палящими лучами солнца по бесконечным каменным ступеням к микроавтобусу. При этом выражение его лица было таким, будто это он сам искусно расписал стены гробниц и теперь ожидает похвалы.
— Впечатляет! — задумчиво ответила Александра. — Во всяком случае, здесь понимаешь, что задолго до тебя жило очень много людей и у каждого из них была своя история, а судя по оформлению захоронений, древние египтяне готовились к смерти почти с момента рождения.
— Не к смерти, а к возрождению, — уточнил Онуфриенко. — Почувствуй разницу между их жизненной философии и нашей. Для нас смерть — конец пути, для них — всего лишь часть жизни, которая не вызывает страха и является преддверием жизни новой.
Высказывание показалось Александре интересным, но
— Слушай, Саша, у тебя вода с собой есть, а то у меня во рту пересохло? — через некоторое время поинтересовалась она, потому что солнце припекало все сильнее, а широкополая шляпа и темные очки не спасали от жары.
— А то! У меня в рюкзаке — все есть! — расплылся Онуфриенко в довольной улыбке, а она поймала себя на мысли, что ничуть в этом и не сомневалась, потому как бездонный рюкзак запасливого спутника и не рюкзак вовсе, а волшебная скатерть-самобранка.
В автобусе она пила ароматную желтоватую жидкость, налитую из термоса, разукрашенного красными китайскими драконами, потому что «зеленый чай на жаре — лучше, чем холодная вода» и прислушивалась к оживленному разговору Пал Палыча с Мариной, видимо уставших от молчания и тихого перешептывания в гробницах.
— Какие великолепные рисунки! И как сохранились! — восторгался Пал Палыч.
— Просто фантастика! — вторила ему Марина. — Все искусство Египта пронизано идеей воскрешения! Помнишь слова Розанова: «С египетских рисунков каплет мед?» Но, слава богу, что сохранились. Я вот в Дер-Барше была, так там все крестами разукрашено.
— Да-а, поздние религиозные художники предпочитали граффити по уже нарисованному.
— Портить легче, чем создавать.
— Думаю, что цели портить у них не было. Символами новой веры перекрывали старую. Ничего удивительного. Религиозный фанатизм. Не они первые, не они последние. Хорошо, совсем не уничтожили. Вспомни Афганистан, статуи Будды в Бамиане, расстрелянные талибами из танковых пушек.
— А в Телль Эль-Амарне у Эхнатона и Нефертити сбиты лица.
— Ну, это скорее дело рук древних недоброжелателей, чтобы перекрыть царской чете возможность возрождения, хотя в некоторых местах уже и рьяные сторонники ислама уничтожали изображения человека.
— А забавную коротконогую собачку заметил? Очень похожа на таксу.
— А парикмахера?
— Просто фантастика! Настоящая энциклопедия в картинках…
…Потом была переправа на пароме через Нил в Телль Эль-Амарну с разрушенной до основания столицей царя Эхнатона — Ахетатоном, поразившей Александру звенящей, необыкновенной тишиной. Даже контуры дворцов и храма богу Атону, видимые только по фундаментам и реконструкциям на плане, составленном немецкими археологами, были наполнены величием. Казалось, очертания гигантских построек проступают в колеблющемся раскаленном воздухе, как волшебные миражи…
Затем были амарнские гробницы с изумительными изображениями прекрасной Нефертити и снова переправа…
По дороге назад микроавтобус подвез путешественников к вырубленному в скале храму Амона-Нерона. Древние мумии трехметровых крокодилов Александру не заинтересовали. Но Онуфриенко, предварительно поинтересовавшись о наличии у нее детей и получив отрицательный ответ, с хитрой усмешкой посоветовал заглянуть в небольшую пещеру, куда Александра с трудом вскарабкалась. Огляделась по сторонам. Пещера как пещера. Ничего необычного. Когда же вернулась и взглянула на Сашечку, тот был похож на кота, посетившего хозяйский погреб со сметаной. Пал Палыч с Мариной тоже таинственно переглядывались с полуулыбками, а охранники улыбались во весь рот. Александра не стала задавать вопросов, а просто подошла и встала напротив Сашечки, почти вплотную, на границе его личной и интимной зон. Тот отступил на полшага. А она сделала полшага вперед. Онуфриенко сдался.
— Значится так, — он потер нос, — в настоящее время храм еще полностью не исследован… — попытался отделаться общими фразами, но взгляд Александры, которая очень не любила выглядеть дурочкой, ясно говорил, что увильнуть от ответа ему не удастся. — А что касается пещеры… — он покашлял, — легенда гласит, что посещение женщинами этой пещеры гарантирует им… беременность. А что, уже подташнивает? — невинно поинтересовался он, неожиданно резво отскакивая назад.
«Если только от твоих дурацких шуточек!» — хотела возмутиться Александра, но, нежно улыбнувшись, посетовала, томно глядя на Сашечку: