Школа министров
Шрифт:
Букреев прервал эти его раздумья:
– Только не воображай, будто я такой талантливый. То, что собрано в папках, — плод коллективных размышлений. Всех экономистов области мобилизовал на это. Еремеев тоже внес свой носильный вклад. У тебя там идея всесоюзного масштаба, а у нас идейки, которые сами в воздухе носятся.
– Спасибо, Олег! — горячо поблагодарил его Алтунин. — За Скатерщикова не беспокойся - первое место объединению обеспечим. А в твоей помощи уверен всегда. В воздухе много чего носится, да надо суметь поймать... Ты вечером занят?
Букреев виновато улыбнулся, взглянул на часы.
– У подъезда меня
– Извини, что задержал.
– Ну вот, начинается игра в вежливость, — рассердился Букреев.
– - А что тебя гонит на лесоразработки?
– Обычное дело. Наверное, слыхал: в нашей области ежегодный прирост древесины - пятьдесят миллионов кубометров. Много это или мало? Вроде бы много, Но в верховьях рек лес почти извели заготовители. Гречихина знаешь? Так вот этот ревнитель высоких планов лесозаготовок и поставил нас на грань катастрофы: специалисты считают, что весенние паводки могут привести к затапливанию новостроек. Миллионные убытки! А ведь Гречихин считал, что старается для общей пользы. Черт бы его побрал, этого Гречихина! Энтузиаст с рыбьими глазами. Да разве только он один повинен? Отраслевое министерство тоже не без греха. А теперь вот все вместе разрабатываем комплексный план охраны природы. Лучше поздно, чем никогда!.. Придется ухлопать около двухсот миллионов рублей на восстановление нарушенного равновесия.
В голосе Букреева прозвучали страдальческие нотки. Олег терзался и этой проблемой. И здесь требовалось рациональное сочетание отраслевого и территориального подходов в управлении народным хозяйством...
Они сошли вниз, простились, уселись в свои машины и разъехались в разные стороны. Но Алтунин продолжал думать о Букрееве. Он понимал и принимал близко к сердцу его обширные заботы. Сколько сложностей приходится преодолевать партийным работникам на местах! Без их бдительного контроля рьяные Гречихины легко могут превратить благодатный край в бесплодную пустыню.
Еще час назад Алтунин почти не задумывался над этим. А теперь задумался. Букреев словно бы перевел его в иную плоскость мышления, помог увидеть новые проблемы. Сколько их, этих проблем! Больших и малых. Легионы Геркулесов не смогли бы справиться с ними в короткий срок. Да, пожалуй, и не поняли бы всей их серьезности. Для этого нужно быть не Геркулесом, а Олегом Букреевым, жить той жизнью и той болью, какими живет он.
Но главное, что вынес Алтунин из разговора с Букреевым, что требовало долгого осмысления, — это оценка людей. Не слишком ли ты, Алтунин. скор в оценках того же Скатерщикова, Лядова, Замкова?..
Все время, пока Алтунин занимался делами производственного объединения «Самородок», он рвался в свой родной кузнечный цех. И пришел-таки туда. Один. Попросил не сопровождать. Нужно побыть одному. С самим собой...
Тут совершалась понятная работа: рубили металл топором, гнули, закручивали, вытягивали пышущую жаром белую массу слитка на квадрат, обжимали на восьмигранник, обкатывали на круг. От ударов ковочных молотков все содрогалось. Тлел, струился фиолетовый воздух, окутывал вертлявые манипуляторы - массивные кузнечные клещи на колесах. Во все стороны летели брызги малиновой окалины.
Алтунин знал каждого кузнеца в лицо. И его здесь знали все, радовались, когда появился в цеху: наш пришел! Он догадывался: кузнецы им, во всяком случае, гордятся - достиг! И есть в цеху своя легенда: вон на том стареньком молоте много лет назад работал Алтунин. Говорят, и его отец ковал здесь же... Погиб на фронте.
Когда-то Сергей Алтунин считался мастером свободной ковки. Был уверен: мог бы и сейчас стать у молота или залезть в кабину манипулятора - все пошло бы, как тогда... Навык кузнеца остается на всю жизнь. Алтунин не забыл, с каким усилием нужно нажимать на рычаг молота. «Чувство рычага» навсегда запечатлелось в руке: для одиночного удара - резкий нажим; слабое нажатие - «баба» опустится медленно, удар будет мягкий, легкий.
И хотя глаза кузнецов были прикрыты темными очками, он легко узнавал людей, любовался слаженными действиями бригад.
– Открыть вентиль пара!
– Продуть паропроводящую систему!
– Удалить из цилиндра воду!..
Задержался у арочного молота. Его обслуживали Лихарев и Калядин, недавно отслужившие действительную. Рослые ребята в солдатских кителях. Оба круглоголовые, с чубчиками. С виду неповоротливые. Сергей улыбнулся далекому воспоминанию: наверное, так же выглядели когда-то они с Петром Скатерщиковым. Тоже долго ходили в гимнастерках: пусть знают все: эти двое - народ серьезный, держали в руках оружие, с молотом как-нибудь справятся.
Появление возле молота высокого начальства не смутило Лихарева и Калядина. Они делали свое дело сноровисто, как бы похваляясь перед Алтуниным: гляди, мол, и радуйся! Знали, шельмецы, что он-то оценит их ухватку по достоинству, — сам работал на таком же молоте.
Сергей заговорил с ними. Оба оказались словоохотливыми. Известно ли им, что объединение в скором времени будет выпускать продукцию в «северном» исполнении? Конечно, известно. Об этом говорят на каждом собрании, обмозговывают, как провести реконструкцию и не сорвать выполнение основного плана. Вот недавно он, Калядин, предложил шире применять штамповку и другие прогрессивные методы обработки деталей. Рабочие поддержали. А то еще один из рабочих, его фамилия Федосеев, предложил изготовлять корпус клапана буровой установки не из стали, а из алюминия методом литья под давлением...
Они хорошо знали жизнь завода, и Алтунин слушал их с большим интересом. Здесь продолжалось все то же восхождение, которое началось давным-давно. Люди по собственному почину изыскивали все новые и новые резервы. Поиск этот бесконечен, как бесконечна сама жизнь. «Реконструкция с минимальными затратами!» - вот чем жил сейчас коллектив завода. И Алтунин стал утверждаться в мысли: все будет, как должно быть! Если, разумеется, помочь Скатерщикову как следует.
Парни переглянулись, Калядин спросил:
– А правда, будто вы тоже работали на молоте?
– Было дело. На пару с вашим генеральным директором - Петром Федоровичем Скатерщиковым. Он - у молота, я - в кабине манипулятора.
– А сейчас смогли бы поковать?
Алтунин неопределенно хмыкнул, полез за платочком в карман, вытер влажный лоб.
– Хотите загнать меня в кабину манипулятора? Ничего не выйдет! Запорю слиток - с кого спрос?
Но кузнецы не сдавались.
– А может, не запорете?
Наверное, им очень хотелось посмотреть, как начальство будет управлять манипулятором.