Школа прошлой жизни
Шрифт:
Честер ушла, Лэнгли пригласил меня в кабинет, и я весь наш с ним разговор испытывала неприятное чувство. Я понимала, что он был максимально корректен и вел себя так, как должен был вести себя директор Школы со студенткой. Я признавала, что Честер держала себя исключительно как студентка с директором Школы и думала, что и с госпожой Рэндалл она могла бы говорить точно так же. И все же меня что-то грызло. Так сильно, что я в ответ на улыбку Лэнгли кривилась, словно съела лимон, и отвечала невпопад.
Может, что и от непривычного в Школе тепла меня то
Вечером того же дня ко мне прибежал взволнованный Фил. Ему было приказано запирать двери Школы, и теперь он не мог найти Арчи, который должен был быть где-то здесь. Я не хотела паниковать, я сдерживалась, но тот вечер, или, точнее, ночь, когда я считала его уже мертвым, врезалась в память сильнее, чем мне бы хотелось. Надо сказать, что Арчи сломанной двери удивился, а Фил — нет, но засов так и не починили, так что Арчи в комнате не было точно. Я не знала, где его искать, и бессмысленно было выходить на улицу, потому что там не видно было совсем никаких следов и уже стемнело, но потревожить Лэнгли я не успела, Арчи вернулся сам, мокрый и с корзинкой моха.
Можно было перевести дух.
На следующее утро госпожа Джонсон завладела всеобщим вниманием: она хотела, чтобы кто-то взял на себя кармическую диагностику. Сама она утверждала, что у нее нет времени еще на одну дисциплину, и с этим сложно было спорить, она была загружена больше других. Почему-то Кора Лидделл покосилась на меня, и мне оставалось только пожать плечами и заметить, что мое образование — сугубо практическое и не затрагивает ни единой магической дисциплины, то есть я не могу даже в беседе назваться магом. Нельзя же называться певицей, если ты напеваешь фальшиво, когда принимаешь душ?
А вечером я опять спустилась в директорский кабинет. На этот раз еще и с отчетом, что Арчи закончил шпаклевать стену, а Филу удалось устранить одну течь. Никто не знал, на сколько, но таких огромных луж не было уже второй день. Мы надеялись, что так будет и дальше.
Лэнгли мне показался немного странным. Он жестом попросил меня оставить журналы на столе, сказав, что сам со всем разберется, потом почти отмахнулся от известия про течь. Что-то было не так, и я украдкой оглядывала кабинет, пытаясь понять, что именно.
Все как обычно, только порядка стало больше, но к этому я привыкла, как и прочие. Меньше в камине дров, что тоже объяснимо. Больше света, чем было при госпоже Рэндалл.
И только выходя из кабинета — к огромному облегчению Лэнгли — я догадалась, что было не так. Запах. Слишком знакомый запах. Не очень заметный, не надоедливый, тонкий и дорогой.
Запах духов Нэн Крэйг.
Глава семнадцатая
Мне должно было быть все равно. Какая разница? Допустим, Нэн я могу назвать подругой, но Лэнгли — директор Школы, даже исполняющий обязанности директора, сколько он еще здесь пробудет — до весны? Не дольше, вернется госпожа Рэндалл, он уедет, и я его никогда не увижу.
Но пока я дошла до своего коридора, сочла все доводы неубедительными. Как назвать чувство, которое подгрызало меня изнутри: обида? На что, на кого? Нелепость. Злость? Тем более нет. Злорадство, потому что Нэн было скучно и она решила развлечься — или Лэнгли решил? Но то, о чем не узнает госпожа Рэндалл, никому не повредит, а Кора Лидделл может сплетничать сколько ей влезет, и маловероятно, что кто-то ей расскажет о том, что Нэн Крэйг была в кабинете директора. Мы все там бывали, ну и что?
Так и не разобравшись в себе, я постояла, прислушалась к звукам Школы. Девочки готовились ко сну, преподаватели тоже, где-то в глубине дома что-то прибивал Фил, а быть может, и Арчи, и привычно выл в вытяжной трубе ветер.
Мысли перескочили на Арчи, и я задумалась уже о другом. Я так и не нашла книгу, причем я не помнила, чтобы что-то хоть раз пропало бесследно. Не здесь, мы все словно заперты в клетке, деваться нам некуда, да и кому может понадобиться какая-то книга? Тому же Филу на растопку. Спросить у него?
Нет, поморщилась я, если Фил отправил книгу в камин, то ни за что не признается. Я торчала посреди коридора — кажется, у меня начало это входить в привычку, — и увидела, как госпожа Джонсон медленно прошествовала к себе.
Она развлекла меня занятной историей про Новоявленную Веронику и странно завершила свой рассказ. Госпожа Коул озвучила мне другую версию, и сейчас лучшим выходом — чтобы не думать про Нэн и Лэнгли — мне показалось именно то, что я могу прояснить для себя эту тайну. Хотя бы эту для начала, если госпожа Джонсон не выгонит меня, потому что хочет спать или просто решит, что не моего ума это дело.
Я подошла к двери, уже закрытой, и осторожно постучала. Госпожа Джонсон откликнулась незамедлительно:
— Кого там черная сила носит? Ночь на дворе!
— Это я, госпожа Джонсон, — ответила я. — Можно к вам?
— А, Стефани, детка, — тут же оттаяла старуха, — кого я всегда рада видеть, заходи!
За своей спиной я услышала смешок Джулии, но мне даже не пришлось делать вид, что я не обратила на него никакого внимания.
Я за все время заходила к госпоже Джонсон пару раз и почему-то думала, что перед сном она должна молиться или читать «Жития», но она сидела в кресле и листала старый справочник по акушерству.
— Завтра дам этим бездарностям вот такое, — она потыкала в страницу. Я всмотрелась — какое-то предлежание, и мне это не говорило ровным счетом ни о чем. — Сложно, но каждая с таким столкнется, и никакая магия не поможет, только руки. Садись, детка, скрась унылый старушечий вечер.
Я села на краешек кровати, оправила юбку. Надо было с чего-то начать разговор.
— Вам приходилось принимать много родов?
— О-о! — глаза госпожи Джонсон загорелись. — Первые лет пять я пыталась считать младенцев, которые благодаря мне появились на свет. Нет ничего в этом мире прекраснее первого детского крика, может, только улыбка матери, берущей на руки свое дитя…