Школа прошлой жизни
Шрифт:
Ничего странного. И я пошла искать Арчи. Начала я с его собственной комнаты, хотя сомневалась, что в это время он спит, это было в обычае Фила. Дверь комнатки рядом с классом акушерства и хирургии так и не починили, я слышала, как госпожа Джонсон гоняет студенток — младший класс, судя по крикам, — покачав головой, я толкнула дверь и вошла.
Глава девятнадцатая
Арчи был мертв, мне это стало ясно сразу. Открытые остекленевшие глаза, безжизненно повисшая рука. Я не закричала, просто отступила
— Госпожа Джонсон?
Она по голосу поняла, что она мне нужна. Может быть, ей хватило одного отчаянного брошенного на нее взгляда. Более того, она знала, что должна сделать.
— Не смейте трогать Джонни! Каждая берет ногу соседки и накладывает фиксирующую повязку! Я приду, я проверю! И никто не уходит из класса до моего возвращения! — Говоря это, она копалась в ящике, стоящем возле кафедры. Она была умница, она взяла бинт и какую-то склянку с препаратом или снадобьем, потом слезла с кафедры, кряхтя, продолжая наставлять девочек: — Фиксация должна быть точно такой, как я показывала! Не нарушая кровообращения, не позволяя конечности двигаться! Идем, Стефани, детка, сейчас мы заделаем нашего Фила. Вот криворукий, слов не находится. Отрежет себе что-нибудь с концами.
Я закрыла за ней дверь класса и указала на дверь комнатки Арчи. Госпожа Джонсон подслеповато прищурилась, я помотала головой.
— Он умер уже давно. Может быть, ночью.
Не давая мне никаких комментариев, госпожа Джонсон кивнула и решительно шагнула в комнатку. В глубине души я надеялась, что она накричит на меня — зря прервала занятие, на Арчи — напугал меня, но… я понимала, насколько никчемна эта надежда. Мертвых я видела только на похоронах, подходила прощаться перед тем, как огонь беспощадно охватывал тело, и опять же — но, но, но, — я могла отличить живого человека от неживого. Каждый мог отличить.
Госпожа Джонсон от подобных переживаний была далека. Она что-то делала возле Арчи, без суеты, четко и ровно, и все же то, что она делала, было не помощью лекарницы. Потом она обернулась ко мне.
— Найди директора. Срочно.
Голос сухой, отрывистый, тон, не допускающий ослушания. Скажи она мне это иначе, я впала бы в истерику, но я даже не побежала вниз — пошла, зная, что никто не должен сейчас ничего заподозрить, если меня увидит.
Что же произошло?
Лэнгли был у себя и сидел над журналами. Вид у него был такой удрученный, что против воли я улыбнулась, а когда он поднял голову и я увидела его полные беспомощной растерянности глаза, губы дрогнули снова — и тут же я облизала их, мгновенно пересохшие.
— Господин директор, сэр… У нас снова несчастье.
Наши взгляды встретились. Сперва мне показалось — Лэнгли хочет задать мне массу вопросов и в замешательстве, с какого начать, но я ошиблась. Он знал, о чем спрашивать.
— Кто? Кто знает об этом, кроме вас?
Я не успела ответить, как он уже вышел из кабинета. Мой ответ прозвучал бы ему в спину, а значит, его могли услышать не те, кто должен, и я нагнала Лэнгли уже в коридоре. Наверное, смотрелось
— Арчи. Только госпожа Джонсон в курсе, и она приказала студенткам сидеть в классе. Девочки ничего не знают. Госпожа Джонсон приказала срочно найти вас.
Лэнгли кивнул. Вел он себя очень странно. А как еще можно было охарактеризовать поведение человека, который страдал над пустяковыми записями преподавателей и воспринял известие о смерти Арчи как опытный жандарм?
Или как убийца, подумала я, и меня затошнило. Нет, это глупо настолько, насколько только может быть. Все это началось до того, как появился Лэнгли. Задолго до того. И ему ни к чему убивать ни безобидного дурачка, ни тем более старика. Ему вообще незачем кого бы то ни было убивать.
Эмпус. Ну не может же это быть правдой?
А вчерашний крик в ночи?
Я отправила Арчи посмотреть, что там происходит. Отправила на верную смерть?
Голова у меня закружилась. Как я посмела быть настолько беспечной? Непозволительно, преступно беспечной? Я даже не удосужилась проверить, вернулся ли Арчи, и если вернулся, то когда. Но это можно узнать у Фила, и…
Мы оказались наконец перед дверью в комнатку Арчи, и Лэнгли, конечно, вошел, а я прислонилась к стене в коридоре, и меня сжирало непроходящее чувство вины. Я, я была виновата в том, что случилось, я знала, чем все это кончится, хотя…
Я ведь сама не слышала крика? Я поверила Нэн?
«Нет, нет, невозможно, — мне стало трудно дышать, я дрожащей рукой дернула высоко, под горло, застегнутую блузку. — Нэн не может быть причастна к этому. Это древнее зло. Это не человек...»
Я не могла не верить единственному, пожалуй, человеку, с которым была в этой Школе близка. Если я перестану считать другом Нэн, мне надо бежать отсюда как можно скорее, потому что я даже спать не смогу.
— Госпожа Гэйн?
Лэнгли окликнул меня, и я очнулась. Зачем я ему нужна?
Но я вошла, я не могла не подчиниться распоряжению директора, и места в комнатке было так мало, что видела я только спины госпожи Джонсон и Лэнгли. И слава Сущим — я не хотела смотреть на Арчи, которого я обрекла на смерть.
— Когда вы видели его последний раз, госпожа Гэйн? — Лэнгли обернулся ко мне, глаза его были сощурены, но тут же он обеспокоенно выдохнул: — Что с вами? Вам плохо?
— Да… нет… — пролепетала я. — Я… вчера… — Сущие, что мне ему сказать? — Вчера… я вернулась в комнату, и… госпожа Крэйг… она сказала, что…
Мне не хватало ни сил, ни воздуха, ни слов, кажется, я плакала. Лэнгли схватил меня за руку и выволок из комнатки. Я не сопротивлялась, даже если бы он вздумал тащить меня на плаху. В коридоре он огляделся, всмотрелся в мое лицо, покачал головой, взял меня за плечи обеими руками, и я назвала бы этот жест заботливым, если бы не сильная хватка.
— Где мы можем поговорить?
Я мотнула головой в сторону класса кармической диагностики, и Лэнгли втащил меня туда, усадил за парту, вернулся и закрыл за собой дверь.