Школа прошлой жизни
Шрифт:
Он, конечно, ни в какие проклятья не верил. И я не верила, месяц назад я рассмеялась бы в лицо тому, кто мне это сказал… Сейчас мне смешно уже не было. Лэнгли не видел взаимосвязь, но я видела, так что ему было легче, чем мне.
— Вы что-то хотели мне рассказать, — напомнил Лэнгли. — По-моему, сейчас самое время.
Мне было холодно. Меня знобило. Я и хотела поскорее оказаться в тепле, и одновременно оттягивала возвращение. Изменить я уже ничего не могла, только отсрочить.
— Эмпус. — Я не смотрела на Лэнгли. У меня не было желания еще раз поймать тот самый взгляд — удивленный моими словами не самым приятным образом. — Вы слышали про эмпуса?
Глава двадцать первая
— Эмпус? — с интересом переспросил Лэнгли, забавно изогнув брови. — Да, разумеется, слышал. Госпожа Гэйн, вы человек с университетским образованием…
Никогда в жизни меня не били, но, наверное, так чувствует себя тот, кому дали пощечину. Я вспыхнула, закусив до крови губу. Лэнгли в чем-то был прав, хотя…
— Спросите госпожу Джонсон, — процедила я сквозь зубы. — Она приказала протопить Школу, и это не просто так.
Я развернулась и быстро пошла в Школу. Мне было обидно до слез, но я не могла не признать, что злюсь абсолютно напрасно. Госпожа Джонсон не назвала причину смерти Арчи. Она не знала, отчего он умер, или скрыла это от Лэнгли, или же Лэнгли мне солгал.
Я толкнула дверь, готовая ко всему, но Школа встретила меня как обычно: студентки в холле, шелест голосов, никакой тревоги. Никто не знал или всем было безразлично?
— Стефани! — На меня налетела Нэн, и я вздрогнула. — Сущие, что же это такое? Бедный старик! Ты что, плакала?
Я машинально провела рукой по щеке и вдруг вспомнила, что у меня был платок Лэнгли. Я точно не возвращала его, тогда где он? Я сунула руку в один карман, потом в другой, нащупала платок и успокоилась. Нэн покачала головой.
— Ты в порядке?
Я не могла подозревать ее. Не хотела. Но и рассказывать о том, что случилось в теплицах, не горела желанием. Может, чем меньше Нэн будет знать, тем лучше?
— Ты вчера в самом деле слышала крик?
— Да, конечно, — Нэн тряхнула головой. — Что-то не так? Что-то с госпожой Коул? Но Арчи должен был…
— С ней все хорошо, — через силу выдавила я. — А… как… что там с Арчи?
— Госпожа Джонсон говорит, что это участь всех стариков, — с грустью ответила Нэн, и мне показалось, что она искренна, но насколько? — Никогда не знаешь, верно? Жаль его…
— Да, очень жаль, — согласилась я, думая совсем о другом. Госпожа Джонсон действительно никому не сказала про рану на голове Арчи, и это было разумно, но до каких пор мы могли держать все в тайне? Не лучше ли было забить окна, запретить всем выходить и смотреть на улицу, закрывать двери не только на засов или ключ, но и на магию, сделать из Школы подобие крепости? — Она там, наверху?
Нэн кивнула, и я оставила ее и пошла на второй этаж.
Здесь тоже было все как всегда. Джулия о чем-то спорила с госпожой Лидделл, и прислушавшись, я поняла, что они разбираются по поводу дежурств девочек в классах: Лэнгли сократил количество часов уборки в пользу свободного времени студенток, и госпоже Лидделл это не нравилось. У окна я заметила Торнтон и Мэдисон и едва не кинулась к ним с воплем, что нельзя, нельзя стоять у окна, нельзя выглядывать на улицу, нельзя… Но нет, я сдержалась. Как бы мне ни было страшно, я могла лишь навредить.
Госпожа Джонсон занималась Джонни. Ему совсем оторвали ногу, а Филу сейчас было не до починки, ей пришлось возиться самой.
— Стефани, детка, — кивнула мне госпожа Джонсон. — Из какого места у них растут руки? Они ведь будут лечить людей!
— Вы обещали рассказать про эмпуса, — я облизнула губы. Мне хотелось пить и еще — согреться. Но меня трясло не от холода, я терпела. — Вы знаете что-то о нем?
Госпожа Джонсон вздохнула. Оставила Джонни, выпрямилась, окинула его оценивающим взглядом, потом покачала головой, прошла за парту и села. Мне ничего не оставалось, как сесть рядом.
— Эмпус, — начала госпожа Джонсон. — Этим призраком пугали меня, когда я была ребенком. Им всегда пугали юных девиц, чтобы они не шастали по ночам. Тогда здесь был монастырь, а знаешь, монахини суеверны, — она засмеялась. — Да, детка, ты думаешь, что они полагаются на волю Сущих, а они шугаются белой кошки и ничего не начинают в четверг. Ты спрашивала про книгу, так вот, ее привезла в монастырь Почтенная Алоиза Уайт, редкая же была стерва, да простят меня Сущие за несмелый язык, потому как следует выразиться покрепче. Все шепталась с нашей травницей, две старые сплетницы, перемыли кости всем, грозили девочкам этим эмпусом, а я потом варила снадобья от недержания, ладно бы малышки, но и взрослые… а, — она махнула рукой, — то дело давнее. Ну и чтобы придать вес словам, тыкали девочек в книгу.
— Но ведь это легенда? — с надеждой спросила я. — Такая же, как кошка или четверг?
Мне казалось, что правду она мне не скажет. Да и знает ли она эту правду сама? Я считаю ее мудрой, но что если ее мудрость в том, чтобы дать злу убивать, но не мучить нас ожиданием смерти?
Госпожа Джонсон наклонилась и погладила меня по руке. Мне этого не хватило. Я набрала в грудь воздуха, но не смогла вымолвить ни слова, слезы снова покатились из глаз. Я утерла их, взглянула на госпожу Джонсон как сквозь пелену.
— Отчего умер Арчи?
— Я не знаю, детка, — и госпожа Джонсон опять коснулась моей руки. — Рана на его голове не опасна. Да, кровь текла, но только кожа рассажена…
Как ни был затуманен мой взгляд, но я заметила, что она нахмурилась. Ненадолго, всего на миг, но ей что-то не нравилось.
— Стефани, детка, мне тоже жаль Арчи. Но ничего не поделаешь.
— Вы приказали протопить Школу, — привела я последний аргумент. — Вы сами сказали, что эмпус никогда не войдет туда, где тепло.
А разве ему надо входить? Госпожа Коул едва не погибла в теплицах. Арчи умер в Школе. А Криспин — в конюшне.
— Как он убивает?
— Стефани! — Госпожа Джонсон повысила голос — это был плохой знак. — Ты навыдумывала себе! Вот этого я и боялась! И слава Сущим, вот она, высшая воля, что эта проклятая книга пропала! Я опасалась, что она у кого-то из девочек и мне опять придется варить это снадобье, а простыни сушить над открытым огнем! — Она внезапно смягчилась, даже улыбнулась мне виновато. — Детка, детка… если найдешь эту книгу, брось тут же в камин. Я монахиня, ты ученый. Кого из нас учили верить в стариковские байки?