Школа прошлой жизни
Шрифт:
— Госпожа Гэйн.
Я вздрогнула и не стала пока оборачиваться.
— Вы могли отказаться.
Я медленно повернулась. Она решила вот так, и ее никто не посмел ослушаться.
— Вы тоже могли отказаться, господин директор. Что же она сказала вам?
Глава двадцать девятая
В своих обносках я была похожа на нищенку.
Я отметила в первый же вечер, как Лэнгли изящен и насколько красив, но осознала это только сейчас. И его дорожная одежда — из запасов Школы, может быть, даже старые вещи Криспина, — Лэнгли не портила. Таким мог быть принц, породу, происхождение никогда не скроешь. Под стать Нэн Крэйг.
Да, я все-таки ревновала, как бы ни было это смешно. И поэтому я, стесняясь себя и своих собственных мыслей, рассматривала какую-то вмятину в двери пустого денника — наверное, лошадь попала туда копытом.
— Вам нужна помощь, госпожа Гэйн. Или мне нужна ваша помощь. В любом случае, я отказаться не мог.
Я впервые призналась себе в чувстве ревности, это значило, что Лэнгли мне нравился. Ни за что я не произнесла бы это вслух и под страхом смерти не поделилась бы этим ни с кем. Может, все дело было в том, что страх смерти стал очевиден как никогда?
Я ему не пара, как ни крути. У него отношения с Нэн. Он директор Школы, а я — администратор. Ни один Совет не закроет на это глаза, а вот Нэн могла позволить себе наплевать на их мнение.
Я готова была провалиться сквозь землю оттого, как безобразно я выглядела. Побирушка. Хотела бы я, чтобы Лэнгли смотрел на меня не как на свою подчиненную? Да, пусть только в моих мечтах.
— Спасибо, — пискнула я и сама не поняла — а за что? Потом взглянула на него, стараясь не покраснеть. Лэнгли мне улыбнулся. — Нэн… Госпожа Крэйг отправилась туда. Вы это знаете?
— Да, возможно, — согласился Лэнгли. — У нас не так много времени, госпожа Гэйн, я надеюсь, вы умеете ездить на лошади?
Я умела. Не так, как Нэн, которая могла потягаться с любым профессиональным жокеем, и, вполне вероятно, я не смогу удержаться, если лошадь споткнется в такую погоду. Но вдвоем у нас больше шансов добраться туда и вернуться обратно. Предпочла бы я общество Трэвис? Да, при ней я не была бы так вопиюще беспомощна и неуклюжа.
Я даже споткнулась, пока выводила лошадь. Я не могла заставить себя выпрямить спину, настолько ущербной я казалась сама себе. Мне не удавалось выбросить из головы Лэнгли и Нэн, запах духов, многозначительные взгляды и то, что он ехал ее спасать. Зачем же ехала я? Прочитать записи? Но у нас один алфавит.
Лэнгли придержал мою лошадь, пока я садилась. Судьба была ко мне милостива, я не запуталась в юбке и сразу села удобно, и Лэнгли повел обеих лошадей — мою и свою — к воротам.
— Кто за нами закроет? — я чуть склонилась к нему, хотя в этом не было смысла, нас никто не мог услышать. — Госпожа Джонсон? Фил?
— Не волнуйтесь, — легко ответил Лэнгли. — Мы проедем мимо ворот.
Там, куда он хотел ехать, слишком гибло. Школа не огорожена полностью, это было и невозможно, забор и ворота стояли со стороны дороги, а дальше, в лес, на лошади отважился бы соваться не каждый. Разве отчаянный конокрад, жадный до наживы до такой степени, что рисковал потерять не только добычу, но и голову на обратном пути.
Лэнгли все еще не садился на лошадь. Мы шли вдоль забора, и мощеная тропка в конце концов кончилась. Летом госпожа Коул высаживала подле забора неприхотливые целебные растения, осенью собирала их, сейчас только пожухлые стебли шуршали под копытами лошадей. Луна, как бывает в это время года, пряталась за низкими облаками, было темно, я различала лишь тени деревьев и кривые ветви, тянущиеся к нам.
Я озиралась. Не искала эмпуса, мне и без него было не очень уютно, и Лэнгли это заметил, достал фонарик и протянул мне.
— Если вам так будет спокойнее. Не переживайте, если нас увидят, увидят и так. Точнее, услышат. Но здесь никого нет.
Фонарик я благодарно взяла, но зажигать не стала.
— Наши лошади могли убежать этим путем?
— Сомневаюсь. Наверное, через лес, — сказал Лэнгли. — Я бы увел их через лес, потому что там их сложнее догнать. Какое-то время по лесу можно скакать быстро. Здесь наоборот.
Откуда он мог это узнать? От Нэн, конечно. Времени кататься на лошадях у них не было, но возможностей для разговоров... ночами хватало.
Я села наконец ровно, распрямила плечи. Так было удобнее находиться в седле, а еще я постаралась себя убедить, что отношения Лэнгли и Нэн меня не касаются. Нэн… если она до сих пор жива, могла позволить себе многое из того, что было недопустимо для меня.
К примеру, влюбиться или испытывать симпатию и не бояться ее выражать. Причина была не в красоте, а в богатстве и титуле. Какие нравы были в ее среде, я знала лишь по романам, но много именитых романистов носили титулы и обладали немаленькими состояниями. Я могла доверять их историям.
Тропинка кончилась совсем, а вместе с ней и забор. Теперь, я знала, по одну сторону — топкое болото, по другую — кустарники, колючие, в которые лошадь не сунется. Но копыта цокали, это меня удивило. Лэнгли — не мог же он читать мысли? — опять заметил с улыбкой:
— Старая монастырская дорога. Их всегда клали там, где не могли сесть в засаде разбойники. А знаете, кто строил эти дороги? Монахи, которым назначили покаяние. Знаете, за что? За совращение монахинь или растрату средств монастыря. И таких монахов было немало, как думаете, какое покаяние назначалось чаще?
Мне понравилась эта игра, она отвлекала от мрачных мыслей.
— Монахини, — уверенно ответила я. — Монахинь больше, чем монахов, которым доверены деньги. А еще госпожа Джонсон сказала, что в женских монастырях предпочитали иметь дело с монахами из Анселских Долин, потому что там более строгие правила.
— Браво! — неподдельно восхитился Лэнгли. — Хотите еще? — И, не дожидаясь согласия, продолжил: — Как вы считаете, почему дороги клали именно так? Почему никто не мог устраивать здесь засады?