Шмордонские войны
Шрифт:
Джем, встав с дивана, произнес:
– Спасибо за радушный прием, ваше величество. Надеюсь, отношения между нашими странами сложатся самым наилучшим образом.
Император, не вставая, предложил:
– Может, останетесь на обед?
– Спасибо, – ответил Джем. – Но мы только что прибыли и не успели еще обосноваться. А у ворот посольства уже стоит очередь желающих получить визы. Поэтому прошу вас отпустить меня.
– Понимаю, – кивнул головой Шмор Тринадцатый. – Я вас не задерживаю. Вискерс! Проводите господина посла.
Джем отвесил предусмотренный этикетом поклон и вышел из императорского кабинета. Вискерс, захлопнув двери, подошел к Джему и спросил ненавязчиво:
– Джем, не желаете ли слегка выпить?
Посол Джаппурии вдруг понял, что ему просто необходимо расслабиться. Причем срочно!
– Да! – воскликнул он.
Вискерс, не делая лишних движений, метнулся к своему секретарскому столу и у него в руках вдруг оказались две рюмки, наполненные коричневой жидкостью, источающей запах спелого винограда, жаркий свет звезды и морозную свежесть синих полярных льдов. Джем, взяв одну из рюмок в руки, спросил:
– Надеюсь, вы не мажете касторкой бутылки, чтобы никто из посторонних их не лизал?
– Что вы, как можно! – воскликнул Вискерс и, подмигнув по-приятельски, осушил свою рюмку.
Джем, последовав его примеру, проглотил жидкость, и коньяк пролился ему в рот, разделяясь на маленькие жгучие ручейки, приятно расправлявшие все существо Джема, включая крылья, которых, естественно, не было, но захотелось вдруг заиметь.
Перед носом Джема возникла рука Вискерса с зажатой в ней долькой мандарина.
– Закусите, – сказал граф.
Джем взял предложенную дольку и положил ее в рот, хотя коньяк был настолько хорошим, что закусывать его не требовалось. И только после этого действия он вдруг понял, что в лице Вискерса сегодня обрел если не друга, то очень нужного человека.
– Спасибо, граф, – сказал он. – Ваш коньяк выше всяческих похвал!
Вискерс просто расплылся от удовольствия.
– Звоните мне по любому поводу, – сказал он. – Я всегда на связи.
– Непременно, – ответил Джем, пожимая протянутую ему руку. – До свидания.
Он вышел из приемной, совсем неожиданно для себя осознав, что не испытывает враждебных чувств ни к императору, ни, тем более, к Вискерсу. В голове его сразу же возник вопрос: «А что я здесь тогда делаю?» И прозвучал немедленный ответ: «Пьешь вражеский коньяк, сволочь».
Джем, хмыкнув, пошел к выходу, испытывая лишь чувство свободы, захлестнувшее его полностью.
ЭПИЛОГ
Ночами было душно, так как за день стальная бомба прогревалась весенними лучами звезды по имени Шмордон. Но несколько дней назад в корпусе памятника прорезали окошко, и теперь свежий воздух по ночам тешил узника.
В первую же ночь после появления форточки в оконном проеме возникло лицо Шмореныша, которое заявило:
– Не бойся, Филер, я с тобой! Скоро поставят кондиционер. Я сэкономил деньги, данные мне отцом на покупку нового электрического велосипеда. На фиг он мне нужен? Я уже договорился и скоро тебе станет прохладно. Я подданных не бросаю в беде, как отец, выдавший Дивера с Сантом этому джаппурскому чудовищу по имени Джем Баламут. Хотя, если честно – никаким чудовищем он не является… Просто враг и все. Не переживай. То, что отец не хочет покончить самоубийством – временный фактор. Он все равно к этому придет. Наследственность! Вот тогда я тебя выпущу из этой бочки…
Форточка, столь желанная ранее, добавила неудобств. По ночам теперь барон не мог спать из-за чмокающих звуков, сопровождающих обсасывание позолоченного герба. Эти звуки преследовали его от заката до рассвета, и потому каждое утро Филер вставал с больной головой.
На третий день после заявления Шмореныша о скорой установке кондиционера, с первыми лучами света дверь, прорезанная в бомбе, открылась, и внутрь шагнул бывший маркиз Шухер. Филер улегся в койку, чтобы не мешать, а Шухер, работая метлой, рассказал:
– Прибыл посол Джаппурии. Тот самый Джем, который победил Шмора Двенадцатого и нынешнего, герб ему в живот! Последний, дважды герб ему в живот и гаубицу в противоположную сторону тела, никак не хочет убиваться. Заявил, что война закончилась поражением Джаппурии. Народ Шмордона пока в ступоре, но скоро, мне кажется, прозреет. Нет, не усидеть ему на троне.
Филер, лежа в койке, смотрел на метлу Шухера и молчал. Дворник, закончив мести, сказал:
– Я вижу, вам тут установили раковину с краном и санузел. Раз есть вода – пол помоете сами.
– Делать это положено именно вам! – возмутился барон.
– Кем положено? – спросил, усмехнувшись, Шухер. – Императором? Вот и пожалуйтесь ему. Я маркиз, и мне не пристало мыть полы какому-то барону!
– Вы уже не маркиз, – сказал Филер.
– Так же как и вы не барон, – парировал Шухер. – Но я – как дворник – получаю жалованье и имею возможность после работы накатить рюмочку в кабаке, который находится как раз напротив вашей бомбы. А вы – нет. Поэтому мойте полы сами!
Шухер, выйдя, хлопнул дверью, которая тут же зазвенела закрываемыми с той стороны засовами. Гвардейцы, защелкнув замки, принялись ходить вокруг бомбы кругами, плотоядно разглядывая позолоченный герб на ее боку. Филер, не вставая с койки, решил поспать, поскольку ночью ему этого сделать не удалось. Не тут-то было!
Замки опять зазвенели, дверь отворилась, и внутрь шагнул новый посетитель. Им оказался лорд Хлебазл, который с утра уже был слегка нетрезв, но пока еще не пьян, поскольку стакан коньяка, выпитый им натощак, никак не мог сказаться на самочувствии столь закаленного жизнью котрразведчика.
Филер, свесив ноги с кровати, вынужденно принял сидячую позу, ибо прекрасно понимал ситуацию, в которой оказался. Как известно, даже в одном отдельно взятом государстве службы разведки и контрразведки разведены законом в разные углы ринга (иначе никакого государства не будет, ибо объединить их в одно целое захочет лишь идиот, ничего не понимающий в жизни). Поэтому Филер, оказавшийся во власти Министра Безопасности Шмордона, совсем не собирался его дразнить.