Шри Ауробиндо. Синтез йоги - I
Шрифт:
Любая форма, одушевленная или неодушевленная, представляет собой совокупность природных сил в движении, пребывающих в постоянно поддерживаемом равновесии, и каждая форма подвержена нескончаемому потоку благоприятных, неблагоприятных или разрушительных воздействий от других совокупностей сил, окружающих ее. Наша собственная природа, образованная умом, жизнью и телом, также есть не что иное, как такая формация или сбалансированная совокупность сил. Восприятие воздействий окружающего мира и реакции на них управляются тремя гунами Природы, которые определяют темперамент человека и характер его отклика на влияния извне. В состоянии инертности и бессилия он может переносить их без всякой ответной реакции, малейшего движения самозащиты или будучи неспособным их усвоить и преобразовать; таково качество тамаса, инертности. Наиболее характерными признаками тамаса являются слепота и бессознательность, неспособность и невежество, леность, вялость, бездействие, механическая рутина и тупость ума, сон жизни и дремота души. Его влияние, если оно не скорректировано влиянием двух других элементов, ведет лишь к распаду формы или нарушению равновесия природы, не сопровождаясь созданием чего-либо другого, некоего нового равновесия, и не обладая какой-либо силой прогрессивного развития. В основе этого инертного бессилия лежит принцип неведения и неспособность или пассивное нежелание понять, воспринять и преодолеть атаки или осаждающие воздействия, внушения окружающих сил, побуждающих к получению нового
С другой стороны, в ответ на воздействия Природы человек, затрагиваемый и побуждаемый или осаждаемый ее силами, может проявлять ту или иную реакцию на это давление или противостоять ему. Природа приглашает, подталкивает, принуждает его к борьбе, к сопротивлению, к попыткам овладеть или достичь господства над своим окружением, утвердить свою власть – к тому, чтобы сражаться, творить и побеждать. Таково качество раджаса, выражающее страсть, действие и жажду желания. Его детища – борьба, преобразование, созидание, победа и поражение, радость и страдание, надежда и разочарование, и они образуют многокрасочный театр жизни, которая сводится к удовлетворению желаний и получению удовольствий. Но его знание – несовершенное или ложное знание, которое порождает невежественные усилия, ошибки, постоянную дисгармонию, боль привязанностей, разочарование неосуществленных желаний, горечь утрат и поражений. Преимущество раджаса – его деятельная сила, энергия, активность, мощь, которая созидает, действует и способна побеждать; но эта сила руководствуется проблесками ложного света или полусвета Неведения и извращена влиянием Асура, Ракшаса и Пишачи. Высокомерное невежество человеческого ума и его самодовольные заблуждения и самоуверенные ошибки, гордыня, тщеславие и амбиции, насилие, деспотизм, звериная злоба и жестокость, эгоизм, низость, лицемерие, вероломство, низменная подлость, похоть, жадность, ненасытная алчность, ревность, зависть и чудовищная неблагодарность, обезображивающие земную природу, – таковы естественные следствия этого необходимого, но сильного и опасного качества Природы.
Однако воплощенное существо не ограничено этими двумя качествами Пракрити; ему доступен и лучший, более просветленный способ взаимодействия с окружающими влияниями и потоком мировых сил. Возможен такой способ существования, когда восприятие и реакция основываются на ясном понимании происходящего, на внутреннем равновесии и спокойствии духа. Этот способ естественного бытия обладает силой, которая исходит из понимания деятельности Природы и поэтому сострадательна ко всему живому; воплощенное существо постигает, берет под контроль и развивает импульсы Природы и ее методы: силой разума оно проникает в ее процессы, познает их смысл и может усвоить и использовать ее движения; оно действует исходя из ясного осознания, неподверженного личным реакциям, поэтому оно всё улаживает, исправляет, приводит в гармонию и во всем выявляет лучшее. Таково качество саттвы – состояние Природы, исполненное света и равновесия, обращенное к добру, знанию, радости и красоте, к счастью, правильному пониманию, уравновешенности и порядку: саттвический темперамент отличается ясной просветленностью знания и лучистой теплотой сочувствия и близости. Утонченность и просвещенность, управляемая энергия, гармония и уравновешенность всего существа – таковы основные характерные качества саттвической природы.
Однако ни в одном существе какое-либо отдельно взятое качество космической Силы не проявлено в чистом виде; в каждом существе и во всем сущем присутствуют все три качества. Их соотношение постоянно изменяется; они взаимодействуют, оказывая влияние друг на друга, смешиваясь, сочетаясь в разных формах и разделяясь снова, что часто сопровождается столкновением и борьбой сил, пытающихся доминировать друг над другом. Всем людям в той или иной степени, пусть иногда едва различимой, свойственно иметь свои саттвические состояния, свои светлые промежутки или хотя бы проблески и зачатки света, безмятежности и радости, ощущения тонкой гармонии и общности со своим окружением, проявления разумности, уравновешенности, правильного состояния ума, правильно направленной воли и истинных чувств, правильных побуждений, добродетели и порядка. Всем присущи и свои раджасические качества, и импульсы или замутненные части сознания, для которых характерны желания, страсти и борьба, извращения, ложь и заблуждения, состояния безудержной радости и безутешного горя, неуемная жажда деятельности и страстные творческие порывы, несдержанные, неадекватные, а иногда и яростные и необузданные реакции на воздействия окружающего мира, на дары и удары жизни. Есть у всех и свои тамасические качества, свои части, постоянно пребывающие в затемненном состоянии, свои периоды бессознательности, свои устоявшиеся привычки или временные состояния пассивного смирения или безвольной покорности, свои природные слабости или проявления усталости, небрежности и лени, а также периоды невежества и бессилия, депрессии, страха, случаи трусливого бегства или малодушного уклонения от борьбы и беспомощного подчинения давлению окружающих обстоятельств, людей, событий и сил. Каждый из нас саттвичен в каких-то сферах действия своих природных энергий или в каких-то частях своего ума или свойствах характера, в других – раджасичен, в третьих – тамасичен. В зависимости от того, какая гуна обычно преобладает в общем темпераменте, образе мышления или способе действия человека, его можно отнести к саттвическому, раджасическому или тамасическому типу; но мало кто постоянно принадлежит к одному типу и никто не является чистым воплощением какой-то одной гуны. Мудрый не всегда или не во всем мудр, разумный иногда ведет себя не разумно; святой нередко должен подавлять в себе совсем не святые движения, а злой и порочный содержит в себе не только зло и пороки; самый посредственный человек обладает своими, пока еще невыраженными, нераскрытыми или неразвитыми способностями, самый робкий в какие-то моменты может проявлять решимость и отвагу и быть по-своему смелым, слабый и беспомощный имеет в своей природе скрытую силу. Преобладающие гуны не выражают сущностную природу души воплощенного существа, но лишь указывают, какого рода формацию [внешней природы] оно создало для этой жизни или в течение нынешнего существования и в данный момент своего эволюционного развития во Времени.
Стоит садхаку однажды отстраниться от происходящей в нем или воздействующей на него деятельности Пракрити и позволить ей протекать свободно, ни во что не вмешиваясь, не пытаясь ничего изменить, ничему не препятствуя, ничего не выбирая и не решая, а просто наблюдая за ее движениями, как он вскоре обнаружит, что ее действия носят самопроизвольный характер и напоминают функционирование механизма, который, будучи однажды приведен в действие, продолжает работать благодаря собственному устройству и силам, которые им движут. И побуждение, и движущая сила исходят от Пракрити, а не от самого механизма. Тогда он начинает понимать, насколько ошибочным было его представление о том, что его ум является хозяином и инициатором его действий: его ум, оказывается, представляет собой лишь незначительную часть его существа и является творением, механизмом Природы. Он видит, что вместо него всегда действовала Природа, забавляющаяся по собственной прихоти игрой с тремя своими основными качествами, как девочка играет со своими куклами. Всё это время его эго оставалось лишь орудием, игрушкой в ее руках; его характер и интеллект, его моральные качества и умственные способности, его труды, творения и подвиги, его гнев и самообладание, его жестокость и милосердие, его любовь и ненависть, его пороки и добродетели, его свет и тьма, его жажда радости и муки скорби были игрой Природы, с которой его душа, увлеченная, побежденная и покоренная, пассивно соглашалась. И, тем не менее, этот детерминизм Природы или Силы – не предел всего; душе тоже есть что сказать по этому поводу – но душе сокровенной, Пуруше, а не уму или эго, поскольку они не являются независимыми сущностями, они – часть Природы. Ибо для игры природных сил необходима санкция души, и своей внутренней безмолвной волей, как владыка и податель санкции, она может определять принцип игры и вмешиваться в ее комбинации, хотя ее исполнение с помощью мыслей, воли, побуждений и действий по-прежнему должно оставаться делом и привилегией Природы. Пуруша может диктовать Природе, какого рода гармонию она должна воплотить; это не значит, что он вмешивается в ее функции, но он направляет на нее сознательный взгляд, который она сразу же или после множества трудностей претворяет в соответствующую идею, динамический импульс и форму, выражающую заключенный в нем смысл.
Совершенно очевидно, что, если мы хотим преобразовать нашу нынешнюю природу так, чтобы она стала формой выражения божественного сознания и инструментом его сил, нам необходимо освободиться от влияния двух низших гун. Тамас не позволяет свету божественного знания проникнуть в низшие сумеречные части нашей природы или затемняет этот свет. Тамас делает нас неспособными откликаться на божественное влияние, лишает нас энергии, необходимой для того, чтобы изменить себя, воли к развитию, пластичности, позволяющей воспринимать воздействие высшей Шакти. Раджас искажает знание, превращает рассудок в пособника лжи и сообщника всех ложных побуждений, возмущает и извращает движения нашей жизненной энергии, нарушает равновесие в организме и ведет к расстройству здоровья. Раджас завладевает всеми истинными идеями и побуждениями, вдохновленными свыше, и использует их в ложных эгоистических целях; даже божественная Истина и божественные влияния, нисходя на земной план, не могут избежать этого злоупотребления и захвата. Пока тамас не просветлен, а раджас не преобразован, божественное преображение, божественная жизнь остаются невозможными.
Можно предположить, что спасением было бы исключительное культивирование саттвического элемента – но трудность в том, что ни одно из качеств Природы не может в одиночку возобладать над двумя другими, будучи неразрывно с ними связанным и в то же время пребывая в постоянном противоборстве с ними. Если, например, рассматривая качество желания и страсти как причину беспокойства, страдания, порока и горя, мы прилагаем усилия к тому, чтобы обуздать и подчинить его, то раджас ослабевает, но в результате нарастает тамас. Ибо если принцип активности уменьшается, то его место занимает инертность. Принцип света может дать нам покой, счастье, знание, любовь, правильное эмоциональное состояние, но если раджас отсутствует или полностью подавлен, то умиротворение души может стать бездеятельным спокойствием, а не твердой основой для динамического преобразования. При отсутствии эффективности в мышлении и действии, даже если они будут правильными, природа может стать в своих динамических частях саттвично-тамасичной, безразличной, бесцветной и бесплодной или лишенной творческой и деятельной силы. Или же мы можем быть избавлены от темноты в интеллектуальном и нравственном отношении, но в нас будут отсутствовать мощные энергии, побуждающие к действию, а это также является ограничением и препятствием, недостатком другого рода. Ибо тамас является двояким принципом: раджасу он противопоставляет инертность, а саттве – узость, темноту и невежество, и если какое-либо из этих качеств ослабевает, то тамас нарастает, чтобы занять его место.
Если же мы, чтобы исправить эту ошибку, снова обратимся к раджасу и заставим его заключить союз с саттвой, а затем попытаемся за счет их объединенных усилий избавиться от темного принципа, мы обнаружим, что нам удалось возвысить свою деятельность, но вместе с тем мы снова стали подвержены раджасическому нетерпению, страсти, разочарованию, страданию, гневу. Возможно, эти движения стали более утонченными и возвышенными по своим целям, духу и действию, чем прежде, но это не те покой, свобода, могущество, самообладание, которых мы ищем. Там, где скрываются желание и эго, обязательно присутствуют страсть и беспокойство, их неизменные спутники жизни. Если же мы ищем компромисса между всеми тремя гунами, в котором саттва должна играть ведущую роль, а два других качества подчиняться ей, то мы всё же достигаем лишь более сдержанного проявления в нас игры сил Природы. В существе устанавливается новое равновесие, однако подлинные духовные свобода и самообладание остаются недосягаемыми для нас или по-прежнему являются лишь отдаленной перспективой.
Нам необходимо радикально изменить внутреннюю позицию, которая позволит нам отстраниться от гун и подняться над ними. Мы должны преодолеть заблуждение, в результате которого мы соглашаемся с действием гун Природы; ибо пока это продолжается, душа по-прежнему будет отождествляться с их движениями и подчиняться их закону. Саттву необходимо превзойти так же, как раджас и тамас; не только свинцовые кандалы и оковы-украшения из сплава, но и золотые цепи нужно разорвать и сбросить. Гита предлагает для этого новый метод самодисциплины. Он заключается в том, чтобы отстраниться внутри себя от действия гун и наблюдать за их переменчивым течением, сохраняя позицию Свидетеля, взирающего свыше на волнение сил Природы. Этот Свидетель наблюдает за движением гун, но остается бесстрастным и отрешенным, незатронутым их влиянием, пребывая высоко над ними, на своем собственном уровне, в присущем ему отстраненном состоянии. Свидетель смотрит, наблюдает, как их волны поднимаются и опускаются, но не взаимодействует с ними и пока не вмешивается в их движение. Сначала необходимо достигнуть свободы безличного Свидетеля; затем становится возможной власть Владыки, Ишвары.
Самое первое преимущество этого состояния отстраненности заключается в том, что мы начинаем понимать собственную природу, а также игру Природы в целом. Отстраненный Свидетель, ни в малейшей степени не подверженный ослеплению эгоизмом, способен видеть со всей ясностью игру ее гун, принадлежащую Неведению, и проследить все ее разветвленные и тайные ходы, все тонкости, – ибо она полна хитрых уловок, обманчивых обличий, ловушек, вероломства и предательств. Умудренный длительной практикой и опытом, осознающий, что любое действие и состояние являются результатом взаимодействия гун, глубоко понимающий их процессы, он больше не может поддаться их атакам, обмануться их обличьями или попасться в их сети. В то же время он постигает, что эго – не более чем инструмент, опора, узловая точка их взаимодействия, и, осознавая это, он освобождается от иллюзии низшей эгоистической Природы. Он избавляется от саттвического эгоизма альтруиста, святого и мыслителя; он освобождает свои жизненные импульсы от власти раджасического эгоизма, преследующего во всем собственную выгоду, и перестает быть подневольным слугой собственных интересов, безвольным пленником или измученным рабом страстей и желаний; он побеждает светом знания тамасический эгоизм невежественного или инертного существования, серого, бездумного, слепо цепляющегося за беспросветную заурядность рутинной человеческой жизни. Так, убедившись и ясно осознав, что главным пороком является чувство эго, присутствующее во всех наших личных действиях, он больше не ищет средства самоизменения и самоосвобождения в раджасическом или саттвическом эго, но устремляет взор выше, за пределы ограниченных орудий и деятельности Природы, и взывает к одному лишь Владыке действий и его высшей Шакти, высшей Пракрити. Только там всё его существо обретает чистоту и свободу, и только там становится возможным правление божественной Истины.