Шут и его жена
Шрифт:
Зима потихоньку уступала весне свои права, солнышко теперь светило всё чаще и даже грело ярче. Морозы всё меньше и меньше лютовали. И Нири вдруг подумала о том, что случись вся эта история с Ледяным Дворцом сейчас, она, наверное, вполне смогла бы выжить там одна. Другое дело, что тогда она бы не познакомилась с Миком. И от этого на сердце почему-то становилось совсем печально.
В селение постоянно кто-то приезжал. Но в основном захожий люд. Пару раз гостили воинские отряды и в эти дни Нири старалась далеко от дома не отходить даже вместе с Миком. В остальное время здесь было тихо и спокойно. И когда ночи стали короче и темнело теперь гораздо позже, Нири осмелилась выйти погулять одна. Конечно, сказав заранее об этом Мику. Он, кажется, был не особо довлен, но ничего не сказал. Он же не вечно будет рядом. Надо привыкать. Ну или отвыкать от него.
И Нири стараельно выходила на прогулку одна, правда только днём и возле дома травницы. И хоть она сейчас знала много тропинок, куда при случае можно было бы укрыться, искушать судьбу всё равно не хотелось. Ну и наученная горьким опытом, она завязывала свои косы вокруг головы и покрывала платком — видела так делают местные женщины.
А сверху ещё капюшон шубы накидывала, чтобы точно не разглядеть было, кто идёт. И постепенно она привыкла. Тем более, что солнце светило так ярко и вокруг слышался обычный домашний шут — кто-то колол дрова, плакал ребёнок, стучал молоток, разговаривали люди. Она чувствовала себя в безопасности. Её молчаливая наставница тоже словно поняла, что она готова и снова предложила ей отнести пару мешочков с травами больным из гостиницы.
За другими лекарствами приходили либо сами, либо Карна относила их сама, оставляя Нири одну в избе. Нири это время, посвященное самой себе даже нравилось. Она могла спокойно посидеть ничего не делая и подумать о… В основном почему то в последнее время мысли всегда сбивались на Мика. И Нири размышляла о том, что он будет делать, когда они прибудут в столицу. И тут что-то её смущало, словно она что-то забыла, но она не понимала, что именно.
Но такие дни выдавались не так чтобы часто. А так скучать было некогда, она старалась загрузить себя доступной работой, как дома забывалась в чтении или часовых прогулках по парку. Поэтому Нири с радостью схватилась за предложение отправиться в гостиницу.
Взяв пару мешочков и спрятав их понодёжнее, она выскользнула из избушки и неторопливо направилась к гостинице, наслаждаясь прогулкой и ярким солнцем. Вот и знакомая вывеска с кривым и косым рыжим петухом. Нири привычно улыбнулась, глядя на него, а потом шагнула внутрь. Ей надо было найти хозяина, а дальше там уж без неё разберутся. А ещё она, конечно, хотела бы повидать Мика.
Он о своей работе почти не рассказывал. Интересно, чем он занимается? Нири нашла хозяина, оставила ему мешочки с травами и решила проскользнуть к комнате Мика. Она смутно помнила, где находится чёрный вход, через который он в тот раз провёл её. И, наверное, если его подождать у комнаты или там, она наверняка дождётся либо его, либо у кого можно про него спросить.
Нири спокойно поднялась по лестнице, свернула за угол и остановилась как вкопанная. Перед неё, чуть поодаль стоял Мик с кучей посуды, волосы взъерошены, а рядом смущённо маялась девушка служанка. Она что-то тихо говорила Мику, почти касаясь его.
Почему то стало больно и плохо на душе, словно от предательства. Но разве Мик предавал её? Они оба понимали, что их брак — всего лишь фикция, красивая комедия с шутом в главной роли, придуманная князем Литаром. Она вернётся домой и будет жить своей жизнью, забыв Мика. А он — забудет о ней, отправившись странствовать по дорогам и заниматься своим любимым делом. И конечно он вполне может найти себе девушку, подходящую по духу.
Тогда почему ж так тяжело на сердце? Нири стояла, словно прикованная к одному месту и не отрываясь жадно смотрела, как та служанка тихо что-то говорила Мику, и как он отвечал ей. А потом она выронила какую-то вещицу. Мик, как истинный рыцарь, присел, чтобы её поднять и едва не столкнулся с ней лбом. Он повернулся к служанке и что-то снова ей сказал. Наверное, что-то очень хорошее, потому что она зарделась, как маков цвет.
Нири стояла и с какой-то жадностью и болью впитывала эту сцену. Это было невозможно и глупо, но ей почему то до безумия захотелось оказаться на месте этой служанки. Чтоб это ей Мик говорил что-то такое, от чегокраснели щёки и вскач пускалось сердце. Она прижала руки к горящим щекам.
Что, ну что в нём такого?! Почему она не может относиться к этому ко всему спокойно?! Она стояла и казалось сам воздух вокруг был отравлен. Так, что даже дышать тяжело.
Мик поднялся с пола, вытер руки и развернулся, чтобы отнести свою посуду. Сделала пару шагов и вдруг увидел её.
— Нири, — улыбнулся ей так, словно это не он только что точно так же улыбался служанке, которая уже убежала по своим делам.
Нири не поняла, что с ней случилось, только горло перехватило. Она старалась не плакать, не показывать свою слабость. Даже когда видела, как падал отец. А тут к горлу подступил ком. Она не могла разобраться в себе, почему мысли словно пустились вскачь и что с ней происходит. Ей просто было больно и тяжело. И эта вся боль скрутилась тяжёлым комком.
Она развернулась и бросилась прочь от Мика, вниз по лестнице, словно её ступени жгли ей ноги. Ей действительно казалось, что у неё горят ступни, что она вся горит. Что тот огонь, что она видела в Мике, тот что отгонял от них ночью волков, вдруг охватил её саму.
Было такое чувство, что человек, которому она доверяла, вдруг предал её, потерял в её глазах что-то очень важное. Хотя, хоть убей, они никогда с Миком не говорили о любви и верности.
Ступеньки так и мелькали под ногами. Она в два счёта вылетела из гостиницы и бросилась прочь. Не к Карне, а прочь от гостиницы, туда где обнесённое рвом, заканчивалось поселение. Она сама не знала, чего хотела, прочто бежала куда-то, в попытках убежать от себя самой. Или от Мика? Ей было страшно от того, что она сама испытывала и не у кого было попросить совета.
— Нири! Стой! — Мик всё-таки догонял её. Она слышала его голос и беспокойство в нём. — Подожди! Нири!
Но она не отвечая и не разбирая дороги просто неслась вперёд, не зная куда. Вот выбежала за ворота и бросилась прочь, туда где впереди белел сугробами лес. Нет, конечно, она никуда не убежит. Это глупо. Она это знала. Но ей до боли хотелось почувствовать себя свободной. Хотя бы почувствовать.
Она слышала за спиной тяжёлое дыхание — Мик догонял её, но даже не повернулась.
— Стой! — Ещё раз крикнул он. А через несколько секунд догнал и просто схватил за руку. — Да стой же ты!
Нири попыталась выдернуть свою руку, но Мик держал крепко. Ей ничего не оставалось, как остановиться. Где-то позади темнела ограда поселения, а перед ними простирался огромный заснеженный лес, уходя белыми шапками в небо.
Она нехотя развернулась. На неё серьёзно и чуть печально смотрел Мик. Снова смотрел ТАК, словно видел её насквозь. Он тяжело дышал. Лицо раскраснелось, а волосы растрепались в разные стороны.
— Ну чего ты, в самом деле, Нири?
Она думала, что он начнёт оправдываться или объяснять, но Мик просто смотрел на неё. И в этом взгляде был немой укор. И ей стало стыдно. Она повела себя как глупая девочка, заставила бегать за собой. Они ничего друг другу не обещали, ровным счётом ничего. Да ведь он шут и раб, хоть и бывший, а она — Нирианна Файрхофф, дальняя родственница короля. Да кто он такой, в конце-концов?! Нири задрала голову выше и сжала губы. Но на глаза почему-то навернулись слёзы. Она упрямо их сморгнула. Потом ещё. А губы дрожали.