Шут и его жена
Шрифт:
Вечером Мик ушёл пораньше. Ему надо было обо всём договориться. А Нири не знала радоваться ей или плакать. На душе было и радостно и тоскливо одновременно. А ещё праздник. При этом слове почему-то вспоминались танцевальные вечера дома и пару балов, что она посетила в столице. И как отец, улыбаясь, первым приглашал её на танец, поглаживая свои усы. И когда он танцевал, они так смешно блестели, что Нири не могла сдержать улыбку. А сейчас отца не было рядом, но ведь был Мик.
Простой, смешной, дурашливый, шут и дурачок, каким его бы назвали у неё на родине. Но и кристально честный, чистый, благородный, в нём не было лукавства. Весь словно на ладони, он снимал свою привычную маску только рядом с ней. И у неё от этого заходилось сердце.
А утром всё закрутилось неожиданно быстро. Мик пришёл, едва рассвело. Но она уже позавтракала и ждала его, собравшись. Они ещё вчера договорились с Карной, какие травы стоит взять в дорогу. И травница отказалсь брать за них деньги.
— Это будет мой вам подарок, — хмыкнула она и протянула им довольно внушительный мешок с травами и готовыми настойками. Действительно драгоценность. Так что утром Нири ждала Мика с довольно внушительной поклажей.
Он оглядел это всё и усмехнулся.
— Давай занесём это всё в гостиницу, а потом пойдём на праздник.
— Давай, — кивнула Нири.
Купцы из обоза разбили импровизированный рынок прямо посреди селения под открытым небом. Кто-то продавал заморские товары, кто-то — еду и сладости, тут же барды и странствующие музыканты, сговорившись наигрывали какие-то незатейливые мелодии на лютне и дудочках, тут же разливали квас и хмельные напитки, а её вынесли прямо на улицу столы. Видно, хозяин гостиницы постарался.
Солнце светило совсем не по зимнему, с крыш текла капель. Первые сельчане уже пустились в пляс. Лихо скинув с себя шубы и тулупы. Женщины закружились рядом. Им, видно, так не хватало праздника!
Нири смотрела на всё вокруг срадостным изумлением. Ей было непривычно, но всё же общий восторг захватил и её.
— Нири! — Мик утащил её к одной телеге, да так быстро, что она даже не успела разглядеть, что там продаётся. А её супруг вдруг закры ей глаза ладонью и прошептал, — Постой немного.
И что-то было в его голосе. Нири вздохнула и поневоле расплылась в улыбке. Её шеи вдруг коснулось что-то холодное и она даже затаила дыхание. Так близко её коснулось ощущение чуда.
— Можешь смотреть, — снова прошептал ей на ухо Мик и убрал руку.
Нири открыла невольно сжатые глаза и увидела перед собой улыбающегося купца. Он держал маленькое зеркальце в серебрянной оправе — дорогущую вещь. Отец как-то привез из столицы. Она берегла его как зеницу ока.
А в зеркальце… Неужели эта девушка с растрепавшимися косами и раскрасневшимися щеками была она? А на шее у неё красовался причудливый кулон. Нири не очень любила оожерелья. Массивные и тяжёлые, они никогда не радовали её. Хотя отец часто приносил ей перед праздниками или выездами куда-то шкатулку с фамильными драгоценностями, чтобы она смогла их примерить и выбрать по душе. Но Нири почти никогда ничего оттуда не брала.Украшения, хоть и были баснословно дорогими, лишь неприятно холодили шею и взгляд.
Но Мику удалось найти то самое. Она выдохнула, потрясённо глядя в зеркало. На шее сверкал маленький кулон в серебрянной оправе с ярко-красным камнем. Словно огонь горел, тот самый. И глаз от него нельзя было отовать. Вроде простой, но казалось ей, что он грел её и дарил покой.
— Нравится? — Тихо спросил Мик. Но в голосе его не было хвастовства, только беспокойство.
— Очень, — выдохнула Нири и повернулась к нему. — Только это наверное очень дорого.
— Не так уж и дорого, — улыбка снова вернулась к нему на лицо. — Ну что, пойдём танцевать?
— Здесь? — Нири с сомнением посмотрела на утоптанный снег, но Мик не дал ей время на раздумья, просто подхватил и увлёк к танцующим.
И Нири сама не успела заметить, как уже кружилась с ним в танце. Незатейливый. Всего несколько движений и всё же такой необыкновенно близкий. Куда лучше, чем эти долгие и чопорные медленные танцы. Она вдруг поймала себя на мысли, что поэтому не очень и любила балы в столице. Вот настоящие танцы, когда в их доме собирались только близкие соседи…
Скоро стало жарко, Нири скинула с себя шубу и шапку, а Мик снял их ещё раньше. Они кружились в танце до изнеможения. А потом Мик утянул её за собой и купил ей какой-то горячий напиток и сладкие леденцы, что таяли во рту. И Нири сама не заметила, как всё что было тяжелого, все мысли о скором отъезде, всё отошло в тень. Остались только они и праздник.
Праздновали до поздней ночи. А купцы, пользуясь случаем, распродали почти весь свой товар. Нири видела, как они довольные убирали остатки товаров с полупустых прилавков. Завтра их ждёт дорога и новый день. А сегодня… Надо просто веселиться.
Нири никогда не было так весело. Может быть, в напитке был слабый хмель, а может просто она заражалась чужой радостью, но она отбросила все думы и печали.
Она танцевала так, словно в последний раз, улыбалась и смеялась, пожалуй, даже слишком. Но завтра это всё исчезнет, как дым. А сегодня… Сегодня ей наверное можно быть весёлой. И ловила на себе чужие взгляды — восхищенные и завистливые. Но сегодня ей пожалуй всё равно. Ведь завтра она покинет этих людей и скорее всего навсегда.
— Нири, ты не устала? Пойдём, посидим! — И Мик едва ли не силой увлёк её на скамью, в тень, куда едва долетала весёлая музыка. Здесь было холодно, а ещё тихо. И только тут в тишине она поймала взгляд Мика. Он смотрел на неё с тоской, но ни капли осуждения. И Нири пришла в себя. Ей стало стыдно за то, что она короткий миг даже радовалась чужим взглядам. Щёки раскраснелись, но на этот раз от стыда. Мик молча посмотрел на неё и покачал головой, но ничего так и не сказал. Просто присел рядом.
С ним было тепло и хорошо. И захотелось сохранить этот праздник в памяти навсегда. Нири дотронулась до кулона, что спрятался под одеждой и ей показалось, что он так же горяч, как тот камень, что спас им жизнь в Ледяном Дворце.
— Будешь ещё танцевать?
— Нет, я не хочу, — Нири покачала головой. Хватит безумств. Надо немного поспать перед дальней дорогой. Но в гостиницу возвращаться не хотелось. Так уютно и хорошо было сидеть вот здесь, вместе.
— Хочешь я принесу тебе чая? — Словно угадав её состояние спросил Мик.