Шут и его жена
Шрифт:
Она в первый раз подумала о свадьбе с Миком и сердце как огнём обожгло. Но он сказал, что не уйдёт, пока нужен ей. Нужен. Всегда. И только он. Её названный супруг, который стал ей внезапно так дорог, как никогда и никто до этого. И она никуда его не отпустит.
В Биндвар въехали, когда солнце уже клонилось к закату. Люди высыпали из домов, чтобы посмотреть на них. Видимо, развлечения здесь случались не так уж и часто. А Тарек уверенно вёл их обоз куда-то в центр города. Наверное, был здесь уже не раз.
Наконец, они остановились у гостиницы. Не в пример лучше Рыжего петуха. Красивая вывеска словно зазывала в гости: «Добро пожаловать к нам, в „Могучий дуб“! Здесь вас напоят, накормят и уложат спать».
Нири обернулась к Микку. Он улыбался, разглядывая смешную вывеску.
— Да уж, — поймал он её взгляд. — И напоят и накормят и отмоют, может быть ещё и оденут? Всё в одном заведении.
Нири рассмеялась в ответ. Мик помог ей спешиться и так, не выпуская её руку из своей, завёл в гостиницу. Им тут же предложили комнату и ужин. А, учитывая здешние цены, Нири решила, что снова надо было брать одну на двоих. Деньги, конечно, ещё были. В крайнем случае можно было продать перстень. Но она не хотела. Всё-таки это был подарок отца. Да и по нему сразу видно, как когда-то давно ей сказал Мик, что вещь стоит очень дорого. А у обычных зажиточных селян, которыми они выглядели в глазах купцов, таких вещей быть не могло.
Поэтому лучше бы поэкономить деньги. Кто его знает, что там впереди их ждёт. Тем более, что обоз собирался выезжать завтра после обеда. Чтобы к вечеру уже оставить позади Биндвар. Им всего лишь переночевать здесь в гостинице, помыться, да поесть.
Комнату им выделили большую и просторную. Такую, что смело можно было разделить на две. Видно, что в Биндваре купцов уважали и ожидали с нетерпением. Нири устала с дороги и как-то эта усталость внезапно навалилась. Так что единственное, чего она желала — отдохнуть и поспать. Может, просто поваляться как когда-то давно, в былые дни ещё дома, в кровати, почитать книгу. Конечно, негоже было знатной девушке проводить время в праздности, но отец закрывал на это глаза. Так что Нири иногда позволяла себе расслабиться.
После ужина она прилегла на кровать, а Мик уселся в старое потрёпанное кресло, придвинув его ближе к камину. Здесь уже было намного теплее, чем в селении. И печей Нири не видела. Только камины.
— Устала? — Мик участливо смотрел на неё. Нири только кивнула в ответ. А он словно озвучил её мысли. — Надо выспаться и отдохнуть. Кто знает, что там ждёт впереди. — И Нири была с ним согласна. Мик был таким же как всегда, только держался, пожалуй, более ровно, чем в селении. Там она почти было поверила, что не безразлична ему. Но всё это время в пути и сейчас он вёл себя как друг или старший брат. И Нири не знала, чем это вызвано. Вот и сейчас на его губах играла улыбка, но всего лишь дружеская. И она готова была поверить в её искренность, если бы не видела другого Мика. А может это всего лишь маски?
Нири вздохнула. Кто бы ей сказал, что делать дальше? И почему нужно всё так усложнять? Она бы поговорила с Миком начистоту, знала что он не будет лгать, но ложное смущение всё не давало ей заговорить первой. Может, она ему не нужна? Может она лишь навязывается. И всё же что тогда значили его слова: «У меня всего лишь одна супруга». Нири вспомнила КАК он это говорил и покраснела, взглянув на Мика.
Но он не смотрел на неё, задумчиво водя пальцем по подлокотнику кресла.
— Мик! — Она позвала его.
— Да! — Он обернулся.
— Сыграй мне пожалуйста! — Музыка не умеет лгать.
— Конечно, — Мик достал свирель и полилась музыка. Тягучая и печальная. Она спрашивала и манила, дарила покой и тревожила. Нири так задумалась, что не заметила, как музыка изменилась и теперь уже походила на колыбельную.
Она зевнула и закрыла глаза. Если засыпать, то под игру Мика. Так чтобы верить и надеяться. Так она и уснула. И ночью ей казалось, что даже сквозь сон она слышит свирель, которая манит и ведёт за собой.
А утром всё закрутилось. Мик пошёл покупать припасы, а она стояла рядом и с интересом рассматривала чужой город. А ещё с наслаждением вдыхала весенний воздух. Природа пробуждалась. Это теперь чувствовалось и в воздухе и в пении птиц и в огромных проталинах на земле и в первых почках.
А ещё люди. Они казалис радостными и оживлёнными, словно вместе с природой просыпались от зимней спячки. Странно, что дома она всего этого не видела. Не заимечала. Ей попросту никогда такие мысли и не приходили в голову.
Они закупили ещё провизии, погуляли немного по городу, который напомнил ей совсем немного столицу родного королевства — наверное такой же каменной мостовой и домиками с разноцветной черепицей.
А потом они вернулись в обоз и Мик помогал Тареку укладывать вещи на телеги. Купец был очень доволен. Ещё бы — они распродали почти все свои товары. Оставили только то, что рассчитывали продать заморским гостям.
Наконец, после спешного обеда в гостинице, когда всё было собрано, а лошади оседланы, они снова тронулись в путь. Выезжая за крепостные стены, Нири почему то с тоской подумала о том, что совсем скоро уже вернётся домой. Эта мысль словно тисками сдавила грудь. Словно предчувствие чего-то нехорошего. А может быть ей просто было страшно. Стоило закрыть глаза — как перед ними вновь вставал мёртвые отец и скорёженная перевёрнутая мебель. Что теперь осталось от того дома, в котором она провела своё детство, который она помнила? Нири не знала. И, пожалуй, боялась узнать.
Глава 15
Мик
Часть пути от Биндвара до королевства прошла без происшествий. И, казалось, пролетела быстрее, чем первая неделя. Мик никогда не был так далеко и ему, пожалуй, даже нравилось путешествовать, если бы не Нири.
Он видел, что с каждой пройденной лигой она становилась всё печальнее и печальнее, но не решался заговорить. То что в селении казалось было так ясно, сейчас чудилось зыбким и неправильном. Наверное, они оба обманулись. Нири снова была похожа на ту неприступную красавицу, что он встретил у князя Литара, а он… Он не знал, что ему делать. Он умел смеяться и смешить, умел рассказывать такие истории, что купцы у костра катались от смеха. Но вот что делать с собственноц наречённой супругой, что сказать ей — не знал.
Потому что не хотел быть ей в тягость, не хотел навязываться. Всё-таки он раб и шут, пусть и бывший, а она — знатная девушка. И… Пусть всё останется как есть. Да, это было малодушие, но так и он вроде не воин.
У границы королевства Юнта, примерно через неделю пути, они, как и договаривались, расстались с купеческим обозом. И тот отправился на юго-восток, к морю, огибая королевство по границе, а мы оказались здесь. Мик не знала, должна ли быть как-то обозначена граница, должны ли были её охранять. В глазах Нири тоже читалась растерянность — видимо, она не помнила этиъх мест. Ясно одно — нужно уже пересечь эту странную границу и спросить дорогу. А куда собственно?