Шут и слово короля
Шрифт:
— Граф?.. — сначала Эдин изумился.
Что значат эти слова? Что за бессмыслица?
— Твоя матушка. Она ждет.
Граф казался невероятно усталым. Ему явно требовалось срочно лечь и принять лекарство. Но его тревожный взгляд спрашивал — ты понял? Аллиель смотрела на отца с жалостью и ужасом.
И Эдин вдруг сообразил — шнекка «Виолика»! Его матушка. Граф советовал им уехать.
— Да, Граф, — быстро сказал он, — мы с матушкой увидимся, скоро. Может, мы… вместе?
— Нет, мне не нужно. Все в порядке, все так, как мне и хотелось. Мы встретимся… потом. Ты понял? А пока я займусь своими делами, а ты занимайся своими. И не вздумай мне мешать! Ступайте же, ступайте, а мне пора…
И опять толпа подхватила их и увлекла к замку.
Позже Эдин спросил у Аллиель:
— Не жалеешь? И не боишься?
— Нет и нет, — спокойно ответила она и улыбнулась, — ты ведь теперь всегда будешь со мной, правда? Ты, главное, не оставляй меня одну, пожалуйста. Неважно, с крысами или без.
— Какими крысами?! — не понял он, и получил в ответ лишь загадочную улыбку
— Всегда буду с тобой, — пообещал он, — ты же слышала наши клятвы?
— Как хорошо, что уже не утро, — тихо сказала Аллиель.
Предстояло прожить долгий остаток дня. Единственного дня их свадьбы. Он мог бы получиться и радостней, но — им ли жаловаться?..
Их и на минуту не оставили одних до самого вечера — как обычно, но теперь они с Аллиель были рядом, а барон благоразумно куда-то подевался. Королева даже устроила катанье на лодках по Лире, точно как в день свадьбы леди Ниалы. Все берега были запружены народом, люди кричали, пели, а когда проплывали под городскими мостами, в сторону Аллиель летело столько цветов, что пажам и стражникам пришлось защищать от них невесту — иначе что станет с ее свадебным платьем?
— Да здравствует король! Король шут!
— Да здравствует королева!
— Ее величество Аллиель — королева шутов!
Под конец прогулки имя Аллиель выкликали особенно часто — узнали же откуда-то…
Эдин забавлялся: если пропускать мимо ушей совсем редко мелькавшее слово «шут», то и правда недолго вообразить себя королем. Когда-то еще придется?
Никогда, конечно.
Завершилось все пиром и балом, которые предполагались и так, но нежданно стали свадебными. Стол шута, за котором сидели новобрачные, обильно украсили белыми цветами, которых так много росло в саду королевы. Кука, как обычно, старался за всех, веселя короля и его ближних, Эдин же и не пытался ради этого раскрывать рот. Не мог, да и не хотел. В конце концов, это его свадьба. Зато с Раем, который опять сел рядом, они без труда сговорились обо всем, что нужно.
Новобрачным пришлось открывать бал, и многие были удивлены — король-шут умел танцевать так, словно бывал на балах регулярно. Мало того, он теперь и держался, как владетельный лорд! Это любопытно, по меньшей мере…
И еще это неправильно. Шут должен вести себя как шут, иначе зачем он нужен?
Может, король Герейн тоже об этом подумал, потому что заметил:
— Обязанности короля круглосуточны. Я надеюсь, что наш король-шут тоже завтра возьмется за свои обязанности.
Королева Астинна тихонько спросила у Ильяры:
— Ну что, дорогая, рассмотрели? Я имею в виду, короля-шута без грима. Так кто вам больше по нраву, он или ваш жених?
— Он неплох, — рассеянно ответила Ильяра, — хотя в гриме был лучше. Как-то загадочнее. Но все же я предпочитаю моего жениха, потому что хочу стать принцессой Кандрии, а не королевой шутов. К тому же мой жених станет Великим Хромым Королем, верно?
— Хоть вы радуете меня своей разумностью, дорогая.
Наконец время настало. По знаку королевы придворные дамы увели Аллиель, а еще через полчаса Рай сказал:
— Ну, давай, жених, тебе пора. Пошли.
И они, под смешки и традиционные напутствия со всех сторон, двинулись за распорядителем. А бал, естественно, продолжался.
Им выделили комнаты прямо над королевскими — да, неожиданно. Здесь было полно стражи, и вообще, довольно людно.
— Ладно, успеха, — напутствовал Рай перед дверью, — а я пока принесу веревку.
Дверь открывалась в переднюю комнату, за ней — спальня. Аллиель уже была одна, сидела в ночной рубашке на краю кровати. Волосы рассыпались по плечам, а сорочка — просто пена из кружева и оборок.
Очень медленно Эдин подошел, опустился на колени и прижался щекой к коленям Аллиель.
Всего несколько минут — это же ничего?..
Она запустила пальцы в его волосы.
— Знаешь, я не боюсь.
— М-м?
— И не волнуюсь даже, все в порядке. Подумаешь, коронация!
Эдин даже улыбнулся. Она думала о своей завтрашней бутафорской коронации! Сидя в ночной сорочке в ожидании жениха.
— Я из рода Канов, понимаешь? — серьезно продолжала Аллиель, — одну мою прабабку публично казнили вместе с мужем, и лишь потому, что она отказалась попросить прощения у короля! Это было … еще во времена Сая Крансарта!
— Сай казнил женщину? — Эдин поднял голову.
— Ну да. Это был заговор, ею же и задуманный. Король обещал помиловать ее, если она попросит прощения и согласится на его условия. Она отказалась. А еще одну мою прабабку враги повесили за руки на стене ее замка. А еще… О, сколько всего было! А мне предстоит всего лишь шутовская церемония, на которой меня даже не казнят!
Эдин смотрел на нее. Нет, это было не смешно. Взгляд Аллиель стал спокойным и даже твердым, и вообще, она теперь казалась на несколько лет старше. Недавняя девочка, что боялась, плакала, колебалась и была безвольной игрушкой в чужих руках, куда-то подевалась.
— Это все хорошо, — сказал Эдин, — но прибереги свое мужество для другого. Не будет никакой церемонии. Мы сегодня же покинем Лир. Развлекать короля и дальше я не намерен, особенно с твоей помощью. И меч ему не отдам. Обойдется тем, что есть.
— Бежать? Сейчас? — Аллиель была потрясена, — но как мы сможем? И как же они… без шута?
— Ничего, переживут, — усмехнулся Эдин. — Какие же вы, женщины из рода Канов! Долг превыше всего, да?
— Ты смеешься?
— Нет, восхищаюсь.