Шут и слово короля
Шрифт:
На потяжелевших ногах Эдин приблизился к Графу и Аллиель, поклонился.
— Граф… Я очень рад, что вы тут. Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, мой мальчик. Не волнуйся, я обещал, не умру раньше времени. Ты еще не передумал взять в жены мою дочь?
— Ни за что, — Эдин даже улыбнулся.
— Тогда вот тебе ее рука, — Граф вложил ему в ладонь ладошку Аллиель, — любите друг друга и будьте счастливы. Желаю вам много удачи, она понадобится.
— С этим все в порядке, мне ее пообещали, — пошутил Эдин.
— Помни, мальчик, теперь твое время решать. И ничего не бойся. Пообещай, что накажешь сыну отстроить Верден.
— Да, Граф.
— У меня нет на этом свете никого дороже вас с Аллиель. Ты, наверное, не поверишь.
— Я верю, Граф. Мы верим… — поправился он, — и дороже вас у нас тоже никого нет…
— Неправильно, — решительно возразил старик, — ты как раз не должен так говорить, и так думать тоже.
Должно быть, те, кто стоял рядом и слышал, немало дивились — старик не казался обиженным на судьбу и обращался с шутом, как с желанным зятем. Хотя, если у кого и будут вопросы, то не теперь.
Граф эту слабо мелькнувшую мысль тоже как будто услышал.
— Мне уже ни к чему беспокоиться о пустяках, мальчик, — он улыбнулся, — да и тебе не надо. Поверь, очень скоро все станет ясным, как дорогое стекло. Теперь надень меч. И пусть твой сын получит его вместе с Верденом. А пока он твой, храни его и, если нужно, обнажай для чести.
Толпа позади Графа раздалась, и в проем выдвинулся человек, держащий на подушке меч в ножнах. И Эдин сразу узнал этот клинок. Это был тот самый, найденный в подземелье, Сын Молнии.
Такой меч! Право надеть его надо заслужить. Это оружие, достойное принца, даже если оно — поверх шутовского костюма! И Эдин тут же почувствовал, что его шутовской костюм как будто перестает быть таковым…
Старик сам дрожащими руками пристегнул ножны к поясу Эдина, обнял его, потом поцеловал в лоб дочь.
— А теперь ступайте.
Они с Аллиель подошли к королю с королевой и поклонились, как полагается.
Разглядев оружие на поясе шута, король даже слегка позеленел.
— Лорд Кан действительно сошел с ума, так бесчестить один из великих клинков Кандрии? Ему место в королевской оружейной. Но надеть на шута, даже не имеющего права меча?!
Вот как, значит! Этот меч таков, что и король узнал его с первого взгляда.
Кровь бросилась Эдину в лицо, и рука Аллиель в его руке дрогнула.
Стоящая слева от короля королева-мать сказала вкрадчиво:
— Лорд Кан имеет полное право в день свадьбы передать зятю свой семейный меч. Ну а зятя ему вы выбрали сами, ваше величество. Сегодня меч законно принадлежит этому молодому человеку, а завтра он передаст его в оружейную, чтобы когда-нибудь тот, кто станет графом Верденом, получил его из ваших рук. Благословите же молодых.
И король кивнул, что, вероятно, и должно было сойти за благословение.
Дальше, у самых дверей, стоял Кука. Эдин с Аллиель склонились перед старым шутом.
— Просто будьте счастливы! — он махнул рукой, — чего вам еще надо?
И, быстро вынув из кармана стебель с горстью соцветий виолики, вручил Аллиель.
— Виолика еще символ вечной любви! Ты знаешь это, самонадеянный фехтовальщик со сквозняком в голове?
— Ага, я запомню, — сказал Эдин. — Спасибо тебе, дружище Гарт.
И они ступили в сумрачную прохладу Храма. За Эдином шел Рай, за Аллиель — фрейлина, поручительница Аллиель.
Все неуловимо изменилось. Суета отступила. Вдруг неважно стало, шут он или нет, и леди ли она, и наряды на них или рубище. И спокойный взгляд священника перед алтарем, огонь на котором ярко пылал. И тонкие окружья венцов легли на головы, а соломенная корона как-то незаметно перекочевала в руки Рая.
— Эдин и Аллиель, с чистыми ли сердцами пришли вы сюда засвидетельствовать свою брачную клятву? — негромкий голос звучал и вибрировал в каждом уголке Храма.
Здесь нет титулов и званий, они остались за порогом.
Лишь Эдин и Аллиель.
И их ответы, которые эхом отдались под сводами…
Да… Да… Я с чистым сердцем и навечно беру в жены эту женщину… Я с чистым сердцем и навечно перед лицом Всевышнего вверяю себя этому мужчине… В горе и в радости… В здоровье и болезни… Да будет так и не иначе.
И брачные браслеты сомкнулись вокруг запястий. А огонь взвился и рассыпался искрами, когда они не спеша следом за священником обошли вокруг алтаря.
— Мир вам навсегда, Эдин и Аллиель.
Вот и все. Дело сделано.
День за порогом Храма вдруг оказался удивительно ярким. Их поздравляли. Толпа шумела. Аллиель сразу попала в объятия королевы Астинны.
— Милая. Хотела бы я за тебя порадоваться! Но все равно поздравляю и желаю счастья. Я буду и впредь заботиться о тебе, даже не сомневайся.
Принцесса Ильяра тоже поздравила, добавив:
— Будьте уверены, леди Аллиель, я выпрошу вас у королевы и вы станете моей придворной дамой.
— Если мне позволит муж, ваше высочество, — вывернулась Аллиель, чем заслужила удивленные взгляды со всех сторон.
Муж?.. Шут в соломенной короне? Позволит ли?.. Это что, шутка?
Графу не сразу удалось к ним приблизиться, Эдин, подхватив за талию жену, подошел сам — перед ним расступались.
Старик обнял их по очереди.
— Я рад, — просто сказал он, — теперь скорее осуществите брак. Как только сможете. Ты понял меня, мальчик? Но сначала вам следует попасть в объятия твоей матушки. Ты понял? Доверьтесь ей. Она знает, что делать. Доверьтесь, и все будет хорошо. Ты понял?