Шут и слово короля
Шрифт:
После ужина маркграф предложил Эдину сыграть партию в шахматы.
— Поддаваться не вздумайте! — он весело погрозил пальцем.
— С чего бы, ваша милость? — согласился Эдин.
К счастью, Рай и Рагнар не спешили к ним присоединяться, значит, можно было поговорить.
— Что вы скрываете от меня, ваша милость? — прямо спросил Эдин.
— Друг мой, — лорд Верк не спеша расставлял фигуры, — я бы не хотел разъяснять вам то, к чему не имею отношения. Пусть лучше это сделает граф Верден.
— Но ведь дело не только в распоряжениях насчет Аллиель?
— Распоряжения насчет Аллиель сделаны давно, и мне известны — я один из поручителей по завещанию. Аллиель получает после замужества какую-то сумму в год на расходы, уж не помню точно, какую, и пятьдесят тысяч солленов в золоте будет лежать для нее в банке Гринзаля — на случай развода или других тяжелых обстоятельств.
— Развода? — удивился Эдин. — Но… Какой может быть развод? С какой стати?
Хотя, следовало удивиться сумме. Пятьдесят тысяч солленов — огромные деньги.
— Иногда ведь развод вся-таки возможен? — вздохнул маркграф, — граф Верден человек очень предусмотрительный. Как вы поняли, Аллиель не получит деньги до этого или какого-либо еще печального момента. Так что ваша жена будет зависима от вас, как вам и хотелось бы.
— Это не так, ваша милость. Я не имел в виду такую зависимость.
— Я понял, — маркграф улыбнулся. — Вы имели в виду — стать всем друг для друга. Я ведь тоже был молодым и влюбленным, как вы понимаете.
— Да, милорд. И я уверен, что нам хватит и моего жалованья.
— Разумеется, — согласился маркграф немного иронично.
— В письме будет что-то важное для меня?
— Я полагаю, да. Давайте, все-таки, играть, мой друг. Не обижайтесь, я действительно не считаю хорошей идеей что-то вам сейчас объяснять.
— Я понял, ваши милость. И вот еще: мне бы хотелось повидаться с сестрой и ее мужем. Мы можем к ним съездить?
— Давайте обсудим это позже? — маркграф поморщился. — У них все в порядке. Милде пока не надоело быть хозяйкой замка, она не жалуется на скуку. А у лорда Якоба полно хлопот, мне даже совестно бывает за то, что так нагрузил новобрачного. Но он тоже доволен. И вы позвольте себе просто наслаждаться жизнью. Вы только что женились, в конце концов.
Они играли долго, но Эдин выиграл.
— Да, расслабился я, — усмехнулся маркграф. — Кстати, узнаю манеру своего родственника. Мне показалось, или вы жалеете каждую фигуру? Вы и в жизни такой?
— В жизни? — Эдин удивился. — Пожалуй, да, милорд. В жизни я был бы еще осторожней. Здесь деревяшки, а если бы это было мое войско, мои люди… Да, я берег бы каждого. Впрочем, это неважно, у меня ведь нет войска.
— Да-да, конечно, — маркграф рассматривал его с неприкрытым любопытством. — Слишком уж ловко вы меня победили, друг мой. Нам надо играть почаще.
Они наслаждались жизнью и друг другом. Развод? Да ни за что на свете.
Еще три дня — они тянулись долго, но миновали быстро. Никогда еще у Эдина не было возможности жить так легко, беззаботно и счастливо, но тревога не опускала. Вот придет письмо от Графа…
Он боялся.
Боялся потерять. Слишком вдруг дорогим оказалось все обретенное. Как подарок судьбы, может быть, незаслуженный.
Хотелось, чтобы Аллиель всегда была рядом — она и была рядом. Хотелось повидать Милду и Якоба — а тут маркграф темнил. Скорее, он не хотел, чтобы Милда, незаконная дочь, появлялась в Сартальском замке поблизости от жены, а им с Аллиель не следовало покидать замок. По причине опасности? А кого бояться — людей короля?..
А не переоценивает ли он, бывший шут, свою персону, в самом-то деле?
Или — недооценивает?
Хоть бы скорее получить письмо, и понять, наконец, что происходит.
В отведенной им части замка всегда было тихо. Мало слуг, но все исполнялось быстро и в точности. По сути, они были отгорожены кучей стен и дверей от всего остального Сарталя.
Аллиель подружилась с Кальвией, и, похоже, не торопилась в Тасан. Однажды, прильнув к Эдину ласковой кошечкой, она сказала:
— Послушай, ты ведь надолго будешь уходить в море, да? Мне бы так хотелось в это время жить в Сартале. А может быть, нам вообще поселиться здесь? Маркграф будет не против, я знаю.
— Ты не хочешь, чтобы у нас был свой дом? — удивился Эдин.
— Конечно, хочу, — вздохнула Аллиель, — но ведь я буду оставаться там одна? И надолго, да?
Он шутливо растрепал ей волосы, и привычно уже нашел губами ямочку на шее.
— Не волнуйся, все будет хорошо. Гости у своей леди Кальвии, сколько тебе угодно. Когда я буду в море, — добавил он поспешно.
А чего он хотел? Аллиель — дочь графа с кучей знатных родственников. И если вдруг они почему-то воспылают к ней родственными чувствами, непросто ей будет стать скромной женой штурмана.
— Но пока мы должны ехать в Тасан, — сказал он. — Тебе понравится. Думаю, скучать не станешь.
— А остаться тут хотя бы на месяц? Неужели нельзя?
— Посмотрим, — он готов был сдаться.
К их услугам был парк и длинный кусок скалистого пляжа. Книги, шахматы, верховые лошади — здесь леди Кальвии оставалось им завидовать, из-за беременности она не ездила верхом. Ее берегли, как драгоценность, то и дело наведывался лекарь. По некоторым признакам, она ждала мальчика — лишний повод для радости и беспокойства.
Рагнар был единственным наследником Верков, и мальчики семье были необходимы.
— Если у нас родится девочка, мы просто будем счастливы, правда? Пусть будет сколько угодно дочек, — сказал Эдин жене, — все-таки есть и радости в том, чтобы не быть маркграфом или королем.
— Ты не хочешь сына? — Аллиель удивилась.
— Хочу, конечно. Но и против дочек ничего не имею. Любимая, ты вышла за простолюдина, помнишь? Тебя никто не станет винить за то, что нет сыновей.
— Да, это хорошо, — согласилась Аллиель, — но я надеюсь, что хотя бы один будет. Ни одного сына — это ужасно! Видишь ли, я привыкла так считать! Немножко жаль, что в честь нашего сына не будут палить из пушек. Ну, немножко!